Но с Брэдом, похоже, все обстояло сложнее, нежели она себе представляла.
Какие извращенные мотивы подвигли его к этой нетипичной помолвке с воздержанием? С Эллен все понятно. Ее мотивы прозрачны, как кристалл. Эллен не рвалась в постель к Брэду, потому что она его не хотела. Она хотела Саймона.
Полная неразбериха. Кору это ужасно угнетало.
Ах! Уже по пути в «Уош энд шоп» до нее дошло, что она забыла рассказать Эллен о своем тайном наблюдении за Уэбберами.
Ничего не поделаешь. Нельзя требовать от себя слишком много за один раз.
Саймон должен был срочно погасить вспышку раздражения. Он решительно взялся за работу, сметая битую посуду из-под виски вместе с десятилетиями копившейся пылью в небольшую горку посреди кухни. Глаза его четко фиксировали облезлый веник, двигающийся по полу. Но все, что он видел, – это лицо Эл. Ее дорогие черты, сморщенные от страдания и разочарования.
Затем он бросился в атаку на столовую, просто чтобы продолжить движение. Он даже не заметил бы скомканную газету, если бы приклеившийся к ней упаковочный скотч сам не прилип к прутьям веника. Саймон наклонился, чтобы отцепить газету, и обратил внимание на иностранный шрифт. Он расправил бумагу.
Это была страница «Сайгон зяй фонг», ежедневной коммунистической газеты города Хошимин. Саймону приходилось видеть это издание во время путешествия по Вьетнаму. Странно, что вместе с оторванной лентой исчезли почтовые штемпели с указанием даты и места отправки.
Его внимание отвлек громкий стук в кухонную дверь.
– Эй! Есть кто-нибудь дома? Райли, вы здесь?
Саймон напрягся. Голос был ему слишком хорошо знаком. Он пошел обратно в кухню.
Дверь с москитной сеткой со скрипом отворилась. Уэс Гамильтон, полицейский, который столько раз таскал Саймона в участок в самых неприятных случаях, позволил себе войти без приглашения. Если было что-то, чему Саймон научился у этого человека, то это помалкивать и держать удар.
– Добрый день, констебль, – сказал он.
Уэс Гамильтон, сложив на груди свои сильные руки, оглядел его.
– Теперь лейтенант. Значит, это действительно ты.
– Это действительно я, лейтенант, – подтвердил Саймон.
Уэс покачал головой.
– После всего дерьма, что ты здесь оставил, – сказал он, – с трудом верится, что тебе хватило наглости вернуться.
– В самом деле, хватило, – невозмутимо сказал Саймон.
Глаза Уэса превратились в узенькие щелочки.
– Я вижу, ты все так же умничаешь, говнюк.
– Временами, – сказал Саймон. – Я стараюсь сохранять спокойствие.
– Какого дьявола ты вернулся, Райли? – заворчал Уэс.
– Привести в порядок дела Гаса. Вообще я собирался зайти в участок, поговорить с вашими ребятами.
– Да? – фыркнул Уэс. – Забавное было бы зрелище. И о чем ты хотел поговорить?
– О Гасе, – сказал Саймон.
Уэс обвел глазами грязную комнату.
– Тут особо нечего сказать, – заметил он. – Рутинная процедура. Нас вызвала Эллен Кент. Я прибыл первым и охранял место происшествия. Потом приехали ребята из судебно-медицинской экспертизы. Они забрали тело для патологоанатомического исследования. Место происшествия отсняли на пленку. Все отчеты и заключения были переданы окружному прокурору. В его постановлении данный случай был квалифицирован как суицид. Тело потом кремировали. Вот и вся история. Есть какие-нибудь вопросы?
– Да, – сказал Саймон. – Кто сейчас окружной прокурор?
– Рей Митчелл, – сказал полицейский ликующим тоном. – Он только что ушел в отставку. Этот вердикт был одним из его последних судебных дел.
Саймон пытался сохранять хладнокровие, но Уэс заметил изменившееся выражение в его глазах и захихикал.
– Твой старый приятель, по иронии судьбы. Я не рекомендую тебе являться к нему со светским визитом. Рей до сих пор взбешен из-за тех конюшен. Говорят, что ущерб от поджога составил триста тысяч долларов. Хорошо, что у парня денег куры не клюют.
Саймон только покачал головой. Он не видел никакого смысла заводить с Уэсом разговор о сгоревших конюшнях. Это было бы напрасной тратой сил.
– У меня тоже есть к тебе вопрос, Райли, – сказал Уэс. – А именно: как долго ты планируешь оставаться здесь?
– Понятия не имею, – слегка улыбнулся Саймон.
– Тогда я дам тебе дружеский совет, – продолжал Уэс. – Мне не кажется, что Ларю – подходящее место для тебя. Я думаю, тебе лучше сесть на этот твой большой мотоцикл и уехать отсюда. В самом скором времени.
– Этот совет не кажется мне слишком дружелюбным, – сказал Саймон.
Уэс пожал массивными плечами:
– Дружелюбнее, нежели ты заслуживаешь.
Наперекор ему Саймон хотел рассмеяться, но подавил желание. Уэс явно пытался взять его на испуг. Господи! С этим профессиональным трюком он успешно справлялся еще в средней школе.
Полицейский фыркнул и закатил глаза, как при надоевшей игре. Потом перевел взгляд на груду хлама в кухне и, ткнув ботинком, рассыпал мусор по полу.
– Выгребаешь грязь?
– Пытаюсь, – сказал Саймон.
– Я тебе не завидую, – сказал Уэс. – Парень жил как животное.
Клюнуть на такую явную приманку? Ни под каким видом! Саймон промолчал и, сложив руки, ждал.
– Надо полагать, осталась куча фотографий?
– Видимо, да, – сказал Саймон. – До них еще не дошли руки.
– Что ты собираешься делать со всеми теми снимками?
Саймон был поражен странным вопросом.
– Не знаю.
Уэс переминался с ноги на ногу.
– Гм… хорошо, – пробормотал он. – В любом случае лучше избавиться от мусора.
Саймон досчитал до десяти.
– Я, пожалуй, вернусь к работе.
– Да, конечно. Но подумай о моем совете. Человек не должен забывать о своем здоровье. В конце концов, это все, что он имеет. Ты меня понимаешь?
– В самом деле, это мило с вашей стороны проявлять обо мне заботу.
Полицейский саркастически прищурил глаза, однако повернулся, собираясь уйти.
– Лейтенант, – окликнул его Саймон. – Еще один вопрос.
Уэс повернул голову на толстой шее:
– Что?
– Вы служили во Вьетнаме?
В глазах Уэса промелькнуло замешательство.
– Да, в Нха Би. В шестьдесят восьмом. А что?
Саймон заколебался.
– Гас тоже там был, – сказал он. – Я просто хотел знать, не встречались ли вы там.
