— Уважаемый Алексей Иванович, — догнал его Михаил Соломонович и осторожно тронул за рукав.
Представитель власти недовольно оглянулся. Мероприятие «общение с народом» завершилось, что еще?
— Пожертвуйте, сколько сможете, на ремонт храма Непорочного Зачатия, — вкрадчиво попросил Михаил Соломонович. Пока другие фотографировались, он успел застегнуть рубашку на все пуговицы, поправить шляпу и теперь выглядел вполне респектабельно и даже официально.
— По всем текущим вопросам обращайтесь к моему помощнику, — недовольно пробормотал хозяин района. — Извините, совсем нет времени. — Он дружески помахал рукой жалкой кучке пикетчиков, ловко вскочил в машину, словно это был Джеймс Бонд, а не чиновник Алексей Иванович, и укатил прочь.
Пикетчики застыли, как герои в финале «Ревизора», стараясь осмыслить явление главы управы народу. Михаил Соломонович взглянул на Марианну Лаврентьевну и неожиданно предложил:
— А теперь, раз мы столь рано освободились, позвольте пригласить вас, Марианна Лаврентьевна, на чашечку чая. Неподалеку есть одно недорогое кафе.
Марианна удивленно взглянула на галантного мужчину, пожала плечами и, хотя презирала все эти буржуазные заведения, обдирающие простой народ, неожиданно для себя самой согласилась.
Алексей Иванович вошел в кабинет, попросил у секретарши чашку чаю и устало опустился в кресло.
«Как надоели все эти непродуктивные поездки по городу, бесполезные встречи и пустопорожние разговоры! — подумал с раздражением. — А ведь приходится терпеть, соблюдать правила игры, общаться с маргиналами и полусумасшедшими старухами, а теперь еще и с набожными стариками. Господи, да за что мне все это?» И глава управы медленно, глядя на иконку в углу, со вкусом перекрестился.
На глаза ему попалась фотография в рамочке, создававшая в казенном кабинете уютную семейную обстановку. Внучка Верочка обнимала огромного ротвейлера, пес был с ней одного роста. Умильная парочка — девочка и собака — стояла на крылечке загородного дома в три этажа. Алексей Иванович мельком поглядел на свои «котлы» на руке, на дорогой айфон на краешке стола, на стильные ботинки, слегка запылившиеся в парке, окинул взглядом просторный кабинет и постепенно успокоился.
«Вот за все за это», — услужливо подсказал внутренний голос.
«Господи, спасибо тебе за все», — внезапно подумал Алексей Иванович и вновь широко перекрестился.
Немного придя в себя после общения с народом, чиновник поднял трубку давно звонившего телефона и устало сказал:
— Да, Сергей Петрович, вы правы, пора заканчивать с этим детским садом. Время не ждет. Право на застройку сквера вы выиграли по конкурсу. Так что все грамотно и законно. Решение принято, надо исполнять. Словом, как только стемнеет, подгоняйте технику… Как можно быстрее и профессиональнее убирайте этот чертов дуб. Только сразу, подчеркиваю, сразу ставьте высокий забор, чтобы любопытные не шлялись. И какую-нибудь надпись отпугивающую не забудьте сделать. Что-то вроде: «Осторожно! Радиация!» Короче, придумайте что хотите, только быстро, времени на раскачку не осталось. Прошу вас, сделайте все по уму!
А теперь, Сергей Петрович, о главном. Так сказать, не для печати. Если журналюги про дуб пронюхают — я ничего не знаю. Мол, ты посвоевольничал, со мной не посоветовался. Что тогда будет? А ничего! В крайнем случае выговор влеплю. Переживешь, не маленький. Ну а над сметой потом покумекаем в спокойной обстановке, когда шум утихнет. Ладно, Петрович, сейчас некогда, честное слово. Звони завтра. Расскажешь, что и как.
И, положив трубку, глава управы устало откинулся на спинку кресла.
Люся, прихрамывая на больную ногу, металась по комнате, как раненая тигрица.
— Где она? — кричала обезумевшая мать, хватая в охапку вещи дочери и вновь с каким-то остервенением разбрасывая их по комнате. — Что с ней? — хрипела Люся, и глаза ее, обычно светло-серые, порой лукавые, веселые, порой усталые, сделались темными и колючими. Лина тихонько сидела на краешке кровати. Она чувствовала, что любое из ее слов сейчас может оказаться лишним.
— Наверное, Катерина удрала с подружками в кино или в кафе, — наконец несмело предположила Ангелина, чтобы хоть как-то нарушить тягостное молчание, — ведь ты сама говорила, что утром Катя была дома.
— Просто? Удрала? — закричала Люся на подругу и приблизила к ней красное заплаканное лицо с прилипшими темными прядями, — а зачем тогда она устроила в комнате этот жуткий кавардак? Говори! Ты думаешь, я полная идиотка?
— Оставлю без комментариев, а то мы поссоримся, — проворчала Лина.
— Если хочешь знать, я уже звонила Кате на мобильный, ее телефон все время «вне зоны доступа».
— Ну, знаешь, это еще ни о чем не говорит, — резонно заметила Лина. — Мало ли, батарейки в мобильнике сели. А что вещи по комнате разбросаны… Ну, быть может, искала, что надеть. Знаешь, молодые девушки вечно недовольны собой. В юности им не хватает уверенности в себе. Эх, к нашему бы опыту да их молодость и красоту!
— Нет, я, кажется, знаю, что произошло, — вдруг тихо проговорила Люся.
Лина напряглась. Она чувствовала, ничего хорошего Люсе сейчас в голову прийти не может.
— Ее похитили! — маниакальным шепотом объявила подруга. — Точно! Как это я сразу не догадалась! Такое могла провернуть только наша семейная парочка… «Голубки» наши — Олеся и Василий! Наверное, они возненавидели нас за то, что мы их уволили, и решили отомстить. Если бы знать… Если бы я могла предвидеть…
— Ну и когда они успели провернуть это дельце? — ехидно поинтересовалась Лина, теряя терпение. — Ты ведь, если я ничего не путаю, уволила их сегодня утром.
— Это не имеет значения, — перебила подруга. — Если они задались целью навредить, вполне могли заранее подготовиться и сговориться с бандитами. Или теперь мстят за все. Наверное, эти мерзавцы хотят получить солидный выкуп за нашу девочку…
— Слушай, что мы тут сидим и тратим время на глупые разговоры, — попыталась Лина образумить несчастную мать. — Давай прямо сейчас найдем твоих помощников и сами обо всем их расспросим.
— Ты думаешь? — недоверчиво спросила Люся. Однако Лине показалось, что в ее голосе прозвучала слабая надежда. Через мгновение взгляд подруги вновь стал безумным. — Мне кажется, это бесполезно. Преступники должны выждать время, чтобы мы оцепенели от ужаса и стали готовы на все.
— Нет, не могу больше этого выносить. Безумие заразительно. Пойду и немедленно приведу Олесю. — Лина решительно встала и вышла из комнаты. Люся осталась сидеть на кровати и механически раскачиваться. Медленно и ритмично. Туда-сюда — как кукла-неваляшка.
Олеся появилась в комнате вместе с Линой через несколько минут. В полной неопрятной женщине теперь почти невозможно было узнать хохотушку, еще недавно сражавшую деревню яркими, порой даже слишком смелыми нарядами. Теперь она была закутана в растянутую трикотажную кофту и потрепанные спортивные штаны с пузырями на коленках. Напряженный взгляд из-под спутанной челки был мрачновато-колючим, косметика размазалась по лицу полосами.
