— Надо действовать нестандартно, — бодро начала Лина, когда дамы расселись вокруг нее, словно хор на репетиции. И грустно закончила: — Если бы знать — как…
— Постойте, Ангелина Викторовна, мы так не договаривались, — поднялась с места хоровичка Ольга Германовна — крупная дама с короткой седой стрижкой и низким властным голосом. Она взмахнула рукой, словно дирижируя хором, и зал неожиданно притих. — Мы не договаривались растоптать дело нашей жизни и закрыть студию, — уточнила она в полной тишине. — Предлагаю делегировать Ангелину Викторовну на переговоры с Иваном Михайловичем. Тем более что в управе ее к нему же и направили. Так что визит нашей делегатки будет вполне официальным. Ангелина Викторовна, вы должны заставить его вернуть наши деньги. Авось в официальном кабинете он окажется сговорчивей, чем в этом подвале.
— Но это… Это утопия, — запротестовала Лина. — Иван Михайлович не для того сбежал, чтобы возвращать денежки.
Она обвела аудиторию растерянным взглядом и осеклась. На нее смотрели с надеждой и отчаянием два десятка женских глаз. У тех, кому принадлежали эти карие, зеленые и синие внимательные глаза всех оттенков, не было ничего, кроме маленькой районной детской студии. У многих даже семьи не было. Только любимая работа с детьми. Творческая, суетливая, малооплачиваемая.
— Ну хорошо, я попробую, — неуверенно сказала Лина.
И аудитория, услышав от нее то, что хотела услышать, издала вздох облегчения, задвигала стульями и стала потихоньку расходиться.
— Михаил Соломонович! — раздался в телефонной трубке взволнованный голос. Я в отчаянии! Надо что-то делать! Пора бить во все колокола!
— Простите? — не понял мужчина. Я не служу звонарем, так что в колокола в храме бьют без меня. А вы, собственно, кто?
— Это ваша новая знакомая Марианна Лаврентьевна, — представился женский голос на другом конце провода.
— О, покорно прошу меня простить! Не узнал! У вас, Марианна Лаврентьевна, такой молодой голос, — галантно отозвался Михаил Соломонович. — А что, собственно, случилось?
— Эти фарисеи, эти лицемеры, они…
— Что? Говорите скорее…
— Наш дуб! Они его спилили!
— Что?! — взревел Михаил Соломонович. — Не может быть!
— Да говорю же вам! Предлагаю прогуляться в наш сквер, увидеть все собственными глазами и срочно решить, что делать.
— Ну, что тут поделаешь, — вздохнул Михаил Соломонович.
— Извините, не ожидала! — ядовито возмутилась Марианна Лаврентьевна. — Вы казались мне мужественным человеком. Что ж, извините и прощайте. Я привыкла бороться в одиночку.
— Нет! — вскричал Михаил Соломонович. — Я с вами!
— Жду вас через полчаса в сквере, — жестко объявила дама.
Через час пожилая пара стремительно шагала по бульвару.
— Вихри враждебные веют над нами, — тихонько напевал красивым баритоном Михаил Соломонович, вышагивая по дорожке и элегантно опираясь на щегольскую трость.
— Грозные силы нас злобно гнетут, — тоненько подхватила Марианна Лаврентьевна, семеня по бульвару крохотными ножками, обутыми в изящные ботиночки. Порой она встревоженно поглядывала на спутника, который дышал все чаще. Внезапно дама прищурилась и остановилась как вкопанная.
— Видите? Его нет! — закричала Марианна. Лицо дамы стало багровым от гнева.
— Ну да, нет… — растерянно подтвердил Михаил Соломонович, неохотно прерывая песню на полуслове. — Дуб исчез! — повторил Михаил Соломонович, подойдя вплотную к высокому зеленому забору, загородившему место, на котором прежде стояло раскидистое дерево.
На заборе красовалось сразу две надписи: «Высокое напряжение» и «Не влезай — убьет!». Марианна Лаврентьевна зашипела, как рассерженная кошка:
— Ах так! Я ему покажу — напряжение! Он у меня так напряжется, что никакая изоляция не поможет!
— Кто? — продолжал проявлять легкую туповатость Михаил Соломонович.
— Да наш глава управы! Тот самый главный чиновник, который приезжал в сквер, помните?
Весьма скользкий тип, как я, наконец, поняла. Его зовут Алексей Иванович! Ну, вспомнили теперь?
— Еще бы! — поддакнул Михаил Соломонович. — Денег еще на храм пожалел, жмот несчастный. Все думает, что он в рай по льготным спискам прошмыгнет. Как бы не так! Жариться ему на сковородке! Сдается, что дуб — самый малый грех в его длиннющем послужном списке!
— Что ж, голубчик Алексей Иванович, допрыгался! — пробормотала Марианна Лаврентьевна тихим, грозным голосом. — Пускай теперь винит только себя. Я бросаю вызов местным властям. Хотят черный пиар — получат! — жестко объявила старушка и посмотрела на спутника сверкающими, как у кошки, глазами. — Кто не с нами — тот против нас. Вы со мной?
— А вы еще не поняли? — с обидой спросил Михаил Соломонович и поднял руку, сжатую в кулак, в революционном салюте.
Катя и Леша почти не удивились, когда узнали, что у них билеты на один авиарейс. Судьба, соединившая их по своему капризу в туристическом автобусе, теперь не имела права выпускать своих избранников из виду. Регистрируясь на посадку, влюбленные попросили забронировать им места рядом.
Теперь они сидели в соседних креслах, держались за руки, боялись шелохнуться и не желали думать о том, что через два часа придется расстаться — пусть на время, пускай даже на один день!
«А вдруг мы потом никогда не встретимся? Во всех глянцевых журналах пишут, что курортные романы не имеют продолжения», — с грустью подумала Катерина.
И Лешка, словно прочитав ее мысли, предложил:
— Кать, а с какой такой радости тебе из аэропорта к подружке на дачу ехать? Шифруешься — так шифруйся грамотно. Давай к нам! Мы с мамой тоже по Киевке живем, только чуть дальше от Окружной, чем твои предки. Я по выходным дома отсыпаюсь, а по будням ночую в столице, в съемной комнатухе. Короче, отдохнешь у нас, а завтра на моем мотоцикле отправимся в разведку. В сторону вашего фамильного замка.
Катя вначале честно хотела сказать «нет». Все-таки это слишком легкомысленно — ехать домой к молодому человеку через два дня после знакомства. Но она тут же со страхом подумала, что намного легкомысленнее взять и расстаться с ним прямо сейчас. Такие мальчики на ее жизненном пути пока штабелями не валялись. Незаметно Катя скосила глаза на соседа и словно впервые разглядела его. Ни фига себе! Высокий, черноглазый, темноволосый красавец с обаятельной улыбкой и приятным голосом. Это уже немало, а если вспомнить, что он еще и в серьезной фирме работает, и французским владеет… М-да, умные девушки такими не разбрасываются… Сейчас Лешка просто сидел рядом, его рука с длинными пальцами нежно поглаживала ее руку. Вроде бы — ну и что? Со сколькими мальчиками она держалась вот так за руку в кино или целовалась у себя в комнате. Пару раз после вечеринок даже происходило кое-что большее — ну и ладно, в наше время это, как говорится, еще не повод для знакомства. Но сейчас мысль о том, что буквально через два часа им придется разомкнуть пальцы, почему-то показалась невыносимой. Впервые в жизни.
