Любопытство пересилило. Лиза уставилась на последние кадры Кузнецовой в цифровике. На одном из кадров можно было отчетливо разглядеть летящую птицу. Ну и ну! Это здорово все меняло. Теперь падение Лизы выглядело не таким обидным. Получалось, что она, Лиза, не растяпа и кулема, а жертва «обстоятельств непреодолимой силы», как говорят крючкотворы юристы. Лиза вытерла слезы.
— Ни фига себе пернатая хулиганка, из-за нее-то я и шлепнулась, — ахнула она.
— Это не птица, Лиза, а ее летающая моделька, — поправила Ленка. — Внимание, сейчас я сильно увеличу снимок.
Она поколдовала над камерой, и Лиза увидела часть кадра словно под лупой.
— Видишь веревку? Кто-то прячется в кустах и запускает оттуда свою опасную игрушку.
— Неужели этот «кто-то» так сильно хотел, чтобы я упала? — удивилась Лиза. — Неизвестно ведь было, чем все может закончиться…
— Скорее, этот «кто-то» хотел, чтобы Фомин пришел первым, — предположила Ленка.
— Я же говорила, что будет черный тотализатор! — завопила Лиза. — Значит, парни в академии делали ставки. И наверное, немалые, если решились на такое. Черному букмекеру надо было позарез, чтобы в этой скачке победил Фомин.
— Ни фига себе, — присвистнул Федор. — Ну просто остросюжетный роман. Букмекеры, ставки, подставы… Вот тебе и «детский сад»! И кто же этот алчный мерзавец? Кому мне бежать прямо сейчас башку откручивать?
— Если пообещаешь немедленно и честно ответить на мой вопрос, в свою очередь обещаю, что вы его увидите, — объявила Ленка. Она открыто, не стесняясь, предлагала Лизе и Федору сделку. Для нее ставка в этой игре была выше всех — честь ее друга Антона.
— Обещаем! — проворчал Федор за двоих. — Показывай этого гада скорей, Лен, а то у меня кулаки чешутся.
— Покажу, как обещала. Только сначала оба ответьте на мой вопрос. Честно! Итак, кто из вас принес в редакцию желтой газеты фотографию Ольги Рябининой?
Федор медленно посмотрел на Лизу, потом себе под ноги — и громко засопел. Ленка молчала и ждала. Лицо Лизы покрылось малиновыми пятнами. Она дернула приятеля за рукав. Мол, пойдем, Федь, мы спешим. А вслух сказала:
— Под фотографией, между прочим, есть подпись: «Антон Смирнов. А почему, собственно, тебя это так взволновало»?
— Ну ладно, на нет и суда нет. — Ленка эффектно выключила камеру.
И тут Федор неожиданно тихо выдавил из себя:
— Хорошо, Лен, скажу. Ну, я принес… Эту фотографию мне передал сам Антон. А больше не вытянешь из меня ни слова, хоть режь.
Грязные зареванные щеки Лизы внезапно стали ярко-пунцовыми, и она спряталась от въедливого взгляда Ленки за широким плечом Федора. Ленка профессиональным нюхом почуяла: без Лизы тут не обошлось.
«Вот так сестренка у неземной пианистки Лели! Интриганка сопливая! — поразилась она. — Почему этот дядя Степа пошел у нее на поводу, как теленок, понятно. Как говорится, к гадалке не ходи. Вон каким восхищенным взглядом ее буравит. Да он за эту пигалицу, которая ему едва до плеча достает, убить готов. Кого угодно. Ну ладно, красивый портрет красивой девушки — не криминал. Однако зачем Лиза в эту историю втянула Антона? А теперь еще этого безропотного тюфяка Федю? Неужели тоже влюбилась? М-да, похоже, у трона нашего принца становится слишком многолюдно. А я так не люблю очереди…»
Вопросов оставалось куча, но было ясно одно: гордячка Леля наехала на Антона совершенно напрасно. Если она, Ленка, расскажет, как было дело, королева, наверное, простит верного пажа. А может, ей, Ленке, не стоит вообще влезать в эту историю? Как говорится, дело семейное… Пускай сами разбираются. Сестра сестру простит, а уж возлюбленного тем более. Короче, в итоге виноватой окажется она сама, дура-разоблачительница. Нет уж, одернула себя Ленка, долг верной боевой подруги она выполнит, чего бы ей это ни стоило. А там — будь что будет. Если не бороться со злом, оно будет расти, как тесто на дрожжах, и в конце концов, выплеснувшись из адского котла, погребет под собой, как лава, всех и вся. И Лелю, и Лизу, и Антона. А может, и ее, Ленку. «Меня, может быть, наградят за глупость. Посмертно», — привычно съязвила Ленка про себя, а вслух сказала:
— Ладно, проехали. Все ясно. По-моему, ты, Федор, тоже метишь в папарацци. Но учти, чем больше у меня конкурентов, тем сильнее я завожусь и расцветаю. Люблю соревноваться даже сама с собой, потому сегодня здесь. А теперь, друзья, дайте-ка щелкну вас на память. Федор, обними покрепче Лизу. Улыбайтесь! Готово! Фотки — за мной.
И Ленка сделала несколько фотографий Принцессы и Шрека, как теперь про себя она называла ребят.
Федор пытался протестовать, однако понял, что Ленка не отступится. Та еще штучка, вроде Лизы. Интересно, почему она прицепилась к той злосчастной фотке? Ей-то что до Лели? Из зависти, что ли, решила до правды докопаться? Ну да, пианистка, пожалуй, покрасивее будет…
— Подробности потом. — Ленка словно подслушала его мысли и добавила: — Я свои обещания всегда выполняю. Смотрите!
Медленно, чтобы не испортить эффекта, Ленка пролистала кадры в фотокамере. Наконец на экране появилась крупная мужская голова в черной бандане.
— Маркин! — взволнованно закричала Лиза. — Это он! Володька Маркин с третьего курса. Вот сволочь! Не зря ходили слухи, что он родную мать готов продать. Всем, чем можно, в академии приторговывает. А главное — совестью. Говорят, его высокопоставленный папаша сынка в строгости держит, денег на пафосные клубы не дает. Мечтает, что когда-нибудь для Вовки конезавод купит. А пока, мол, пускай учится и сам выкручивается. Значит, Маркин нашел еще один способ заработать. Вовка — черный букмекер! Ну и ну!
— Я ему покажу способ заработать! — заорал Федька и оглянулся в поисках черной банданы, однако его уже и след простыл…
Лиза, холодно простившись с новоявленной мисс Марпл, поспешила за своим верным оруженосцем. Ленка осталась одна, быстренько сложила аппаратуру в сумку и тоже двинула к выходу. Внезапно она увидела что-то в траве, не удержавшись, нагнулась. Тут же обругала себя: вечно она, как сорока, клюет на все блестящее. То на яркую, не по сезону, бижутерию, то на эффектных мужчин, у которых потом оказывается скандальная ориентация. Теперь вот на обычную стекляшку. Она рассеянно покрутила в руке находку и вдруг почувствовала, что та завораживает, притягивает, словно в ней скрыта какая-то тайная магия. Стекло было неправильной формы, дымчато-серого цвета. Кусочек метеорита. «Да это же осколок стекла от темных очков!» — внезапно догадалась девушка. Ленка повертела находку в руках. Лучи солнца обтекали округлые поверхности, почти не отражаясь от них, она уже собиралась бросить бесполезный мусор под ноги. Вдруг солнечный луч, зацепившись за какой-то незаметный скол, ударил ее по глазам.
«Тогда, в Ялте, он тоже был в темных очках», — вдруг вспомнила Ленка. Она попыталась прогнать, казалось бы, давно забытое воспоминание, но, как это часто бывает, чем большее усилие она над собой делала, тем ярче всплывали в памяти те три дня. Выходит, память и впрямь коварная штука: прячет до поры в укромных уголках все самое темное, давно забытое, а когда покажется, что оно выцвело, как на старой фотопленке, и давно исчезло — запретное вдруг проявится, да так ярко, что ударит не только по глазам, но и по сердцу. Похоже, ее личную «пленку» памяти еще и обработали каким-то сверхновым составом, не забыв проставить на каждом кадре дату: Ленка поняла, что помнит те три дня по часам, если не по минутам. Беспощадный внутренний хронометр внутри ее внезапно принялся отстукивать бешеный ритм. Как три года назад…
