Леонид инстинктивно еще больше вжал Есению в промежуток между стеной и шкафом, стараясь полностью закрыть ее своим телом. При этом он умудрился среагировать на легкий запах духов, исходивший от нее, и почувствовал возбуждение, очень напоминающее то, давнее, но такое несвоевременное сейчас…
Федор притаился у двери, держа наготове оружие.
В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появился парень в кожаной куртке, из-под полы которой торчало дуло автомата.
Круглов выстрелил первым. Бандита откинуло в коридор, но он успел нажать на спусковой крючок, и автоматная очередь взорвала академическую тишину института, веером пройдясь по стенам и потолку.
Федор, заметив в образовавшуюся щель между дверью и стеной еще одного нападавшего, стоявшего вне линии огня Круглова, аккуратно уложил его четким попаданием в лоб.
Круглов выскочил из своего укрытия под столом, пытаясь в прыжке перекрыть расстояние до двери и не дать бандитам снова возможности «полить» их из автомата. Но в этот момент в коридоре, напротив проема двери, появился еще один бандит, мордатый и здоровенный, как медведь.
Он и Круглов выстрелили друг в друга почти одновременно, и мордатый рухнул, как подкошенный, на пол. Вокруг его головы тут же начала расплываться темная лужа крови. Дверь, никем не придерживаемая, медленно закрылась, скрывая за собой безрадостную картину.
Круглов же несколько секунд постоял и вдруг, побледнев, начал медленно заваливаться навзничь.
– Сергей Сергеевич! – бросилась к нему Есения, отодвинув Леонида. – О Господи, что же это!..
Упав рядом с Кругловым на колени, она тщетно пыталась заткнуть ему носовым платком рану под левой ключицей, из которой толчками выбрасывалась кровь.
Круглов отвел ее руку и, не отпуская ее пальцев, сказал голосом, севшим от боли:
– Не надо, напрасно все это! Просто побудь рядом…
Леонид тоже опустился рядом с ними и, не зная, чем помочь, с состраданием смотрел на Круглова, лицо которого на глазах становилось пепельно-серым.
Круглов, конечно, был большой сволочью, но Леонид, ни разу раньше не видевший воочию, как страдает раненый человек, не смог удержаться от жалости.
Круглов перевел взгляд с Есении на Леонида и сказал:
– Возьми мой «дипломат». Там деньги, документы, номера и коды моих счетов в двух банках в Цюрихе, и еще кое-что. Ты – бухгалтер, разберешься… Вам там надолго хватит. А мне это уже все не понадобится… Берите и уходите за границу.
– Круглов, перестань, поживешь еще! – возразил Леонид, не верящий, что тот может сейчас вот так взять и умереть.
Закрыв глаза, Круглов молчал, превозмогая боль. На его скулах ходили желваки, лицо все больше серело, а губы начали приобретать сиреневато-лиловый оттенок.
– И еще… – тихо сказал он, открывая глаза и глядя уже на Есению. – Я хочу попросить тебя: не убивай моего… ребенка… Не такой уж я плохой человек. Сохрани и вырасти его таким, каким бы ты хотела, чтобы был я.
Есения отшатнулась, вырвав у него руку и, побледнев не меньше Круглова, посмотрела на него в ужасе.
Леонид потрясенно замер, глядя на Есению: «Как „его ребенка“?! Они, что же, были близки?…» Ему показалось, что у него сейчас сердце лопнет от резкой боли.
– Обещай… – попросил Круглов Есению слабеющим голосом. – Это моя единственная и последняя просьба.
А Есения все смотрела на него глазами, наполняющимися слезами, и молчала.
– Обещай!.. – еще раз повторил Круглов и умоляюще взглянул на нее.
– Обещаю… – судорожно выдохнув, произнесла Есения и, закусив губу, заплакала.
– Спасибо… и прости меня… – тихо сказал Круглов и удовлетворенно закрыл глаза.
– Я ничего не знала, – с искаженным от слез лицом, прошептала Есения, глядя на Леонида. – Мне не раскрывали имя донора ДНК… Я и представить себе не могла, что это он!..
Они вместе посмотрели на Круглова. А тот уже, похоже, их не слышал. Грудь его вздымалась все медленнее, дыхание становилось тише.
– Он засыпает? – шопотом спросил Леонид у Есении.
– Нет, он умирает… – ответила она сквозь слезы.
И словно в подтверждение ее слов Круглов вздрогнул всем телом, будто стряхивая с себя остатки жизни, и замер, вытянувшись на полу. Лицо его разгладилось и стало таким умиротворенным, что могло, действительно, показаться, будто он уснул.
Есения, зажав рот рукой, приглушенно зарыдала, глядя на распростершееся у ее ног тело Круглова и раскачиваясь из стороны в сторону.
Леонид обнял ее за плечи и прижал к себе, чувствуя, что у него самого застрял комок в горле.
– Ну, будя, будя! – раздался голос Федора. – Пора ноги уносить, сейчас тут начнется столпотворение!..
Леонид затравленно взглянул на него.
– Лёньша, соберись, если не хочешь опять ее потерять… – Федор кивнул в сторону Есении.
– Да, да, – согласился Леонид и, поднявшись с пола, потянул Есению за собой. – Пойдем, милая, ему уже ничем не поможешь, а нам отсюда выбираться нужно. Я обещал Лёне тебя привезти живой и здоровой.
Последние слова дошли до сознания плачущей Есении. Она медленно поднялась с пола и, бросив прощальный взгляд на тело Круглова, повернулась к Леониду:
– С Лёнечкой все в порядке?
– Да, все в полном порядке, не волнуйся! Он ждет нас в очень надежном месте…
– Это, что ли, имел в виду Круглов? – перебил его Федор, указывая на «дипломат», валявшийся на полу.
– Да, – печально подтвердила Есения. – Он его все время с собой носил.
– Ого, тяжелый!.. – сказал Федор, поднимая его.
Увидев, что Леонид направляется к дверям, он остановил его:
– Погоди, Лёньша, не открывай, я сам сначала посмотрю.
Но в этот момент дверь распахнулась сама, и на пороге появился молодой русоволосый мужчина.
Леонид от неожиданности отпрянул назад.
* * *
Филипп стремглав поднялся на третий этаж, но не успел завернуть за угол в коридор, как услышал издалека голос Маши, кого-то о чем-то спрашивающий, и последовавший за этим характерный хлопок выстрела из пистолета с глушителем.
«Holy shit!
[12]
– остановился Филипп, внутренне напрягаясь. – Да тут что-то не так!»
Присев к полу, он уже, было, собрался осторожно выглянуть из-за угла, как вдруг заметил, что одна из створок двери в коридор немного отошла в сторону, отражая в стекле происходящее там.
По коридору двигались люди, предъявившие охраннику внизу удостоверения сотрудников ФСБ, двое из них поспешно затаскивали в ближайший кабинет чье-то тело, по-видимому, Маши… Двое других следовали вдоль ряда дверей в кабинеты по обе стороны коридора, резким толчком открывая их и осматривая помещения.
