Круглов, встав, помог ей надеть теплую куртку, а когда она опустилась на стул, чтобы застегнуть сапожки, он вдруг присел перед ней на корточки и, отведя ее руку в сторону, сам застегнул молнию на сапожке.
Есения удивленно посмотрела на него.
Он тоже глянул на нее снизу, и вдруг, улыбнувшись, спросил:
– Ну что, пойдем?
На улице Круглов взял Есению под руку.
– Что это вы? – попыталась отодвинуться она. – Люди же увидят, лишние разговоры…
– На улице скользко, и я не хочу, чтобы, гуляя со мной, ты что-нибудь себе повредила, – тихо сказал Круглов. – А что касается людей, то ты должна вспомнить наш уговор: я помогаю уехать Лёне, а ты становишься моей. И я бы не советовал тебе идти теперь на попятный, иначе, боюсь, мальчика быстро найдут… при правильно организованном поиске.
– Не надо меня шантажировать! – твердо сказала Есения. – Я ничего не забыла и не собираюсь отказываться выполнять ваши условия, но боюсь, что стать… вашей я сейчас вряд ли смогу – надо мной проводят эксперимент, вы же знаете.
– А я говорю не о физической близости, – усмехнулся Круглов. – Ты теперь моя и этим все сказано. Что касается эксперимента, Граховский намерен тебя завтра уложить в клинику, поэтому тебе уже сегодня вечером придется включаться в игру. Так что слушай меня внимательно…
И он поведал ей свой план, по которому она должна прибежать к нему поздно вечером в ужасе, что пропал Лёня: ушел утром гулять и не вернулся. К следующему утру об этом должен знать весь поселок. И ее основная задача, как можно убедительнее изображать горе. Тогда Круглов соберет поисковую группу, мальчика будут искать по всей котловине, и чем дольше все это протянется здесь, тем дальше будет уезжать Лёня, с каждым днем приближаясь к своему отцу. А когда Круглов получит от того подтверждение, что мальчик добрался, он постарается вывести круг поиска за территорию объекта, а там, даст Бог, найдется какой-нибудь детский труп, до неузнаваемости испорченный зверьем, который и будет списан на погибшего ребенка.
Есения остановилась, побледнев, и покачнулась, глядя на него глазами, полными ужаса.
– Да ты что?! – воскликнул он, схватив ее за плечи. – Как ты могла такое подумать! – и зашептал ей на ухо: – Коля звонил, они сегодня выезжают из Крутояра дальше, скоро Лёня будет в безопасности.
– Кто вас знает… – прошептала непослушными губами Есения.
– Возьми себя в руки и не придумывай глупости! – потребовал Круглов. – Я не для того влез в это дело по самые помидоры, чтобы ты взяла и все провалила. Едет сейчас твой сын к своему отцу, живой и здоровый. И больше чтобы к этому не возвращаться! Я хочу вытащить ее отсюда, а она вона обо мне что удумала!.. – Круглов сокрушенно помотал головой, кидая обиженные взгляды на Есению.
– Простите, Сергей Сергеевич, – едва слышно сказала Есения, опуская голову. – Я бы хотела вернуться домой. Мне что-то нехорошо, к тому же, сами сказали, что в ближайшее время мне предстоит тяжелая роль…
– Почему нехорошо? – всполошился Круглов, хватая ее за руку. – Что-нибудь болит? Или тошнит?
Есения бросила на него короткий удивленный взгляд и подтвердила:
– Тошнит…
– Пойдем, пойдем, – заторопился Круглов. – Я тебя отведу. Может, врачей вызвать?
– Да чего вы так запаниковали? – усмехнулась она: – Неужели не понимаете, что я просто волнуюсь за сына…
«Скоро за двоих переживать будешь…» – подумал Круглов и с неожиданной для себя нежностью окинул взглядом еще стройную фигуру Есении.
Он вспомнил, каким шоком было для него пятнадцать лет назад, когда обнаружилось, что Есения не просто сбежала, а еще и вернулась из побега беременной от этого жалкого бухгалтеришки. А ведь они так ее берегли! Она даже не подозревает, что тот несчастный случай, унесший жизнь ее сокурсника за два года до ее побега, был отнюдь не несчастным случаем. Просто по их наблюдениям, этот парень стал слишком много для нее значить, подобравшись к ней очень близко. Ее же вели на длинном поводке, дожидаясь, когда она получит образование, после чего ее бы направили в Озерный по распределению, где и должен был состояться чистый эксперимент по ее воспроизводству с фиксацией всех стадий его проведения… Но она разрушила эти планы, приехав из Юрмалы с готовым ребенком в себе. Это стало последней каплей в чаше терпения его начальства. Именно тогда он и загремел в Анголу, так и не увидев, как Есения округляется, вынашивая этого злополучного ребенка. Он попал в Озёрный, когда Лёне уже было несколько месяцев от роду.
Зато теперь он будет с Есенией с самого начала до конца и даже поможет ей рожать. Он видел по телевизору, что на западе мужчинам в клиниках разрешают помогать женам в родах.
«Я буду присутствовать при собственном рождении!..» – от этой мысли у Круглова даже дыхание перехватило.
Он довел Есению до дома, и направился к себе в контору, надеясь услышать хорошие новости от Николая. Но, придя туда, он узнал, что никаких звонков не было.
«Так, нужно что-то делать! Либо там что-то произошло, либо Николай начал свою игру… – подумал он, забывая о Есении и сосредотачиваясь на возникшей проблеме. – Нужно на дороге посмотреть. Мало ли что, может, Николай ногу сломал, спрыгивая с поезда. Это будет совсем худо, особенно, если рядом с ним обнаружат живого или мертвого Лёню… Если их найдут, Николая тут же расколют. Нет, этого нельзя допустить!»
Сняв трубку местной связи, Круглов приказал срочно найти ему Саватеева, машиниста местной мотодрезины.
– Алё, – раздался в трубке хриплый голос Саватеева.
– Егор, заводи свою «шарманку», я скоро буду, поедем «расчищать снег» до Крутояра.
– Понял, Сергей Сергеевич, будет сделано! – бодро ответил машинист, ничем не выдав своего удивления по поводу поздней поездки.
Круглов ударил по рычагу и набрал еще один номер.
– Петраков, ко мне, – коротко приказал он в трубку.
Дождавшись, когда к нему в кабинет, постучавшись, зашел старший лейтенант Петраков, его подчиненный и сосед Есении, Круглов сказал:
– Володя, остаешься здесь на связи. Я отъеду. У нас, похоже, ЧП. Поеду, проверю лично. Если что, звони мне «на спутник».
– Слушаюсь! – козырнул Петраков.
Вызвав машину и торопливо шагая по коридору, Круглов вспомнил, что договорился с Есенией о ее приходе сюда, и подумал: «Надо бы ее предупредить».
Вытащив на ходу из кармана записную книжку, он вырвал листок и нацарапал: «Есения, я срочно уезжаю, буду через несколько часов. Действуй по нашему плану. В моем кабинете будет Петраков, ему все и расскажешь. Будь осторожна, следи за своей речью и жди меня».
Сунув записку в карман, он вышел из здания и, сев в машину, ожидавшую его у крыльца, поехал к дому Есении.
Взбежав на ее крыльцо, он распахнул дверь и вошел в дом.
Есения была на кухне. Она испуганно посмотрела на Круглова, когда тот неожиданно появился перед ней и сунул ей в руки записку. Прочитав ее, она кивнула и вопросительно посмотрела на него. Круглов, молча забрав записку обратно, щелкнул зажигалкой, поджигая листок и, дождавшись, когда тот займется, бросил его догорать в раковину.
