– А ты думал, я все время буду делать за тебя грязную работу? – усмехнулся Круглов. – Нет, мил человек, придется потрудиться, а то потом не отмоешься: Степанцов давно за тобой следил и молчать о твоих выкрутасах не будет…
Он вышел из машины и, обойдя ее, открыл дверцу со стороны Гуреева:
– Вперед!..
– Я не могу… – выдохнул тот.
– Еще один импотент: могу, не могу! – зло сощурился Круглов. – А ну давай, выходи! Еще минута, и я тебя сам сдам! – и он выдернул Гуреева за воротник из машины.
Подтащив его к уазику Степанцова, он открыл дверцу и посмотрел на майора. Глаза у того были закрыты, он все еще находился в бессознательном состоянии после кругловского удара.
Приподняв Степанцову опущенную голову и усадив его на сиденье поровнее, Круглов захлопнул дверцу и повернулся к обомлевшему от ужаса Гурееву.
Вытащив из кармана гуреевский пистолет, Круглов вложил его в безвольную руку хозяина и, подняв ее, помог спустить ему курок, выстрелив через стекло прямо в запрокинутое лицо Степанцова.
Выстрел всколыхнул снежную завесу, на секунду заглушив завывание ветра и шорох снега. Лобовое стекло уазика перестало быть темным, мгновенно покрывшись густой сетью белесо-серебристых трещин, разбежавшихся от маленькой аккуратной дырочки в нем, словно кто-то одним движением накинул на него мерцающую паутину.
Гуреев вскрикнул и, отпихнув от себя пистолет, тяжело обвис на руках Круглова, который его тут же безжалостно встряхнул:
– Не время в обмороки падать! Нам еще Михеева нужно положить в салон, приходи в себя! – и он отхлестал Гуреева по щекам, а потом, зачерпнув снега, жестко обтер ему лицо.
Гуреев слабо отпихиваясь, выпрямился и, покачиваясь, словно пьяный, спросил:
– Зачем?…
– Затем, что когда вы с Михеевым ехали на задержание, Степанцов в попытке прикрыть своих сообщников, стрелял в вас и убил Михеева. А ты вынужден был, обороняясь, стрелять в него. Ясно?
Гуреев обреченно кивнул.
– Все, а теперь быстро перегружай два рюкзака с золотом ко мне в «собачник», по пути закинем их в штольню. А третий рюкзак и Михеева отвезем на рудник. Нужно ехать, пора людей отправлять на вышку, а то еще кто-нибудь приползет в наш уютный уголок…
Затаскивая тяжелого Михеева на заднее сиденье джипа, он даже не подозревал, как недалек был от истины, произнося последние слова.
Глава шестая
Спустившись с вышки, Федор с Леонидом перебежали через освещенную дорогу и, надев лыжи, покатили по целине предположительно туда, где они видели габаритные огоньки машины, увозящей двух человек после состоявшейся разборки.
Неожиданно они наткнулись еще на одну дорогу, неосвещенную, узкую, но хорошо накатанную.
Съехав на нее со снежного вала, они остановились.
Вновь выпавший снег покрывал дорогу пушистым ковром, мягко проседавшим под ногами. Следы от проехавшей здесь машины почти занесло.
– Наверное, это «поперечка», зимник, – тихо сказал Федор. – На карте у твоего сына была нарисована, помнишь? Потому тут и фонарей нет… Пойдем по ней, пока никто навстречу не едет. Увидишь свет фар, сразу прыгай туда, – он показал на снежный вал у дороги.
Закинув рюкзаки за спину, они пошли по краю дороги, придерживаясь снежного вала.
– Если мне память не изменяет, где-то в этих краях по левую руку должна быть вертолетная площадка, – сказал на ходу Леонид.
– Рука у тебя больно длинная, – проворчал Федор. – До вертолетной площадки отсюда не меньше пяти километров. И там до научного поселка вкруг озера еще километров восемь. Так что крепись…
«Бедные мои ноженьки…» – в который раз пожалел себя Леонид.
Минут тридцать они шли спокойно по едва видной в сгущающейся темноте дороге, как вдруг впереди, на ее ровном бледном фоне появилось что-то темное.
Федор резко остановился, придержав рукой Леонида.
– Кажись, машина, – сказал он. – Постой здесь, если что – сигай за вал.
Он пошел к машине, а потом вдруг пропал.
Леонид поморгал глазами, думая, что ему привиделось, но Федор, действительно, исчез. Леонид сразу вспомнил афганскую историю с костром и «духами», рассказанную Сергеем.
«Вот это да! – восхищенно ахнул он. – А я думал, что это-то уж точно сказки!»
Но долго восхищаться ему не пришлось: в темноте запрыгали, чиркая по черному небу, лучи от фар мчавшейся навстречу машины, и Леонид, сам не ожидая от себя такой прыти, действительно, сиганул за вал и затаился там, наблюдая, как к стоявшему поперек дороги уазику подлетел еще один, и из него выскочили люди в военной форме. Один из них, подбежав к уазику, распахнул дверцу и ему на руки с водительского кресла выпал человек.
«Господи, еще один труп! Что у них тут происходит?!» – оторопел Леонид.
А военные тем временем подхватили тело и, открыв заднюю дверцу, затолкали его внутрь, потом расселись по обеим машинам, развернулись и укатили.
Леонид выждал немного и спустился обратно на дорогу.
«Где же Федор? – подумал он, всматриваясь в темноту впереди, и осторожно двинулся туда, где недавно стояла машина.
Подойдя к взрытому колесами снегу, он растерянно огляделся: Федор как сгинул.
«Может, он с ними уехал? Забрался тайком в машину – и тю-тю! – пришла Леониду в голову шальная мысль. – Тогда мне придется дальше идти одному… Или, все-таки, лучше подождать?»
Он покрутился на месте, а потом жалобно позвал:
– Федор…
– Да не ори ты! – раздался сзади недовольный голос Федора.
Леонид обрадованно повернулся.
Федор сидел на дороге, пытаясь прикрепить к валенку лыжу, вернее то, что от нее осталось.
– Что с тобой? – бросился к нему Леонид.
– Да вот, по лыже проехали, носок обломали, – объяснил Федор, показывая ему обломанный конец лыжи.
– Они же могли тебя самого переехать! – в ужасе воскликнул Леонид, представив, как водитель уазика наезжает на невидимого ему Федора. – Чего ты туда поперся?
– Я не успел к тебе вернуться, когда они появились. Пришлось встать в сторонке. А они потом как стали разворачиваться, подали вперед и достали меня. Эх, пришли бы мы раньше, ехали бы с тобой сейчас на уазике…
– Ага, с трупом в багажнике… – саркастически заметил Леонид. – Тебе не кажется, Федор, что здесь какое-то погибельное место? Если тут каждый день такое творится, людей не напасешься…
– А они их тут пучками выращивают, забыл что ли письмо твоей Есении? – усмехнулся Федор.
– И правда забыл. Никак в это поверить не могу… – озабоченно потер лоб Леонид.
Дождавшись, когда Федор примотает к валенку остатки лыжи, они двинулись дальше по дороге. Больше им никто навстречу не попался.
