Сэм прошелся с Джулзом еще немного по коридору и, хотя поклялся себе, что не станет говорить ничего подобного, все же не смог сдержаться.
– Как у нее дела?
Но как только эти слова сорвались у него с языка, Сэм вдруг понял, что ему не хочется ничего о ней знать. Только теперь он уже не мог сказать: «Забудь, отвечать не надо». Было поздно.
Джулз, разумеется, сразу же понял, что речь идет об Алиссе.
– У нее все в порядке. Она много времени проводит со своей сестрой и племянницей, и это на нее действует положительно. Этот ребенок, Ланора, просто чудо какое-то. Я несколько раз бывал у них. Она лучше всякого лекарства, и это замечательно. И еще одно. Но, думаю, ты и сам знаешь о том, что Алисса успешно продвигается вверх по служебной лестнице. Она делает прекрасную карьеру…
– Ну а как же! Когда спишь с начальником, разумеется, продвижение по службе неизбежно.
– Забыл, какое выражение ты сам постоянно используешь? – рассердился Джулз. – Чтоб тебя! Так вот, теперь я сам могу сказать: «Чтоб тебя, Сэм»! Ты ведь сам бросил ее и женился на другой девушке. Помнишь? И после этого еще выступаешь с какими-то претензиями!
Сэму очень не хотелось спорить с приятелем, потому что тот знал ответы на все вопросы. И всегда оказывался прав. Но на этот раз Сэм был лучше осведомлен и потому решил продолжить наступление:
– Да. Но не забывай и о том, что сама Алисса никогда не относилась серьезно к нашим отношениям…
– Да ты даже не представляешь, сколько всего ей пришлось пережить. Она прошла через такое!..
– Да, я был всего лишь переходным моментом в ее ледниковом периоде. – Алисса действительно постоянно напоминала Сэму о том, что их отношения временные и долго продолжаться не могут. – Скорее всего, она уже тогда успела положить глаз на Багата. Зачем крутить роман просто так, когда можно одновременно иметь роман и повышение по службе? – Боже! Сэм понимал, каким жалким кажется сейчас со стороны, но ничего не мог с собой поделать.
Этого Джулз не вытерпел и теперь встал перед Сэмом, загородив ему дорогу и уставившись товарищу прямо в глаза:
– Да чтоб тебя! Ты не имеешь никакого права жаловаться и скулить по поводу того, что она нашла в этом парне поддержку. Он ей не сделал ничего плохого. Как только она отправляется к Максу, я всякий раз ей мысленно аплодирую. И ты тоже должен радоваться за нее, болван ты этакий! Если она тебе не безразлична, ты должен желать ей только счастья, пойми же наконец!
– А ты радуешься за Адама? – возразил Сэм. – Желаешь ему счастья?
– Я обрадуюсь, если он провалится с головой в бочку дегтя вместе со своим новым дружком, этим задавакой Брэнфордом, – процедил Джулз. – Но это совсем другое дело. Ты же сам сделал свой выбор, причем добровольно.
– Никакого выбора у меня не было, – сердито бросил Сэм и проскочил мимо Джулза. – Мэри-Лу забеременела.
Джулз успел ухватить его за руку:
– Вы с Мэри-Лу разошлись и не встречались – сколько? – четыре месяца, если не ошибаюсь. Это довольно большой промежуток времени, Сэм. Почему она раньше ничего не сообщала тебе о ребенке, когда у вас были нормальные отношения? Что заставило ее так долго молчать?
– Она пыталась мне все рассказать, – ответил Сэм. – Только ей никак не удавалось связаться со мной. Это я во всем виноват. Я не отвечал на ее звонки и сам никогда не интересовался тем, как она живет и что у нее нового. А потом мне пришлось уехать из страны… – А еще через некоторое время он снова сошелся с Алиссой, наивно полагая, что вся оставшаяся жизнь будет для него вечным раем.
Но сестре Мэри-Лу удалось связаться с Мэг, женой Джонни Нильсона. Та рассказала о новостях Джонни, а он поведал их Сэму. Вот и все. В конце концов Старретт узнал правду.
– Мэри-Лу не хотела ничего объяснять тебе напрямик, потому что ей не нужен был другой вариант, кроме того, к которому она стремилась. – Когда Джулз начинал спорить и чувствовал свою правоту, он становился злым и настырным, как питбуль. – Еще бы! Выйти замуж за «морского котика»! Наши поздравления! Невеста может поцеловать свой главный приз. А жениха постигла участь стать на всю оставшуюся жизнь несчастным мужем. Ну а ребенок будет расти с извращенным представлением о счастливой здоровой семье, а потом…
– Прекрати, – нахмурился Сэм. – Тебе этого не понять, Кэссиди, потому что лично ты можешь трахаться хоть всю свою жизнь без известных последствий, а вот Мэри-Лу ждала от меня ребенка, и мне пришлось решать этот вопрос. Я не мог поступить иначе.
Именно эти слова продолжали звучать у него в голове, когда он добрался домой в четыре часа утра. Мэри-Лу спала в гостиной, свернувшись калачиком на диване перед телевизором.
Вот дерьмо!
Тушь с ее ресниц размазалась под глазами. Две широкие черные полосы легли на щеках – свидетельство того, что Мэри-Лу, как всегда, рыдала над своими романтическими кинофильмами. Потому что, кроме любовных лент, она вообще ничего не смотрела.
Но, возможно, на этот раз он ошибся.
На экране телевизора, одетый в форму времен Второй мировой войны, умирал Том Хэнкс. «Спасти рядового Райана». Фильм был довольно длинным. Мэри-Лу, скорее всего, начала смотреть его уже далеко за полночь. А в это время она, как правило, уже спит.
Может быть, конечно, она и не ложилась вовсе, а плакала над тем, что сделал Сэм, или над тем, что он, наоборот, не сделал. Или над тем, что он, по ее мнению, мог бы сделать в ближайшем будущем.
Храни Господь несчастного Сэма Старретта! Какой жуткий образ жизни приходится вести и ему, и его супруге!
Конечно, ему очень хотелось, чтобы все встало на свои места, но всякий раз, когда он брался за что-либо, почему-то все получалось наоборот. Разумеется, речь шла исключительно о семейной жизни.
Выигрывал всегда только Макс Багат, тот самый, что спал с Алиссой.
Сэму вдруг тоже захотелось горько расплакаться. Боже мой! В прошлые годы он и без того столько наплакался, что в его слезах можно было легко утопить боевое судно. Но это не помогало. Напротив, от слез становилось только еще хуже.
Пульт дистанционного управления от телевизора валялся на полу возле дивана. Сэм поднял его и выключил телевизор.
Чем и разбудил Мэри-Лу. Несколько секунд она молча смотрела на него и только хлопала глазами, словно не понимая, что происходит. Наконец она очнулась ото сна:
– Сэ-эм?
Она произнесла это слово со своим характерным южным выговором так, как будто в имени мужа содержался не один, а целых два слога.
– Да, это я, а кто же еще? Прости, я вовсе не хотел будить тебя.
Она села на диване, стараясь побыстрей прийти в себя:
– Сколько времени?
– Начало пятого.
Мэри-Лу облачилась в пижаму из тонкого хлопка, которая практически не скрывала ее пышную грудь. Старретт уже не помнил, где он впервые услышал словосочетание «пышная грудь», но оно приходило ему в голову всякий раз, когда он смотрел на жену.
