— И тебе всего хорошего!
Проводив Ашота, Егор попрощался и с Вазгеном.
— На обратном пути заезжай! Днем ли, ночью, всегда рады будем!
— Договорились!
— С Тофиком сам свяжешься или мне позвонить?
— Я сам. Ну что, Вазген, удачной охоты?
— Счастливо, Егор Васильевич, на святое дело идешь, да хранит тебя господь!
Вазген трижды перекрестил Астафьева.
Егор выехал со двора, свернул на улицу, ведущую к центру города, через Дон пошел мимо Батайска, на Моздок. На коленях его лежала карта-путеводитель.
Полковник Мовян оказался мужчиной статным, подтянутым, без намека на живот, который являлся основной достопримечательностью почти всех братьев Казарян. Чувствовалась в Мовяне сила, какая-то внутренняя собранность. Да и внешне он выглядел достаточно сурово для своей суровой, особенно в условиях войны, должности. И в то же время, внимательно присмотревшись, можно было увидеть, что суровый полковник человек добрый. Это читалось в его глазах, теплых и доброжелательных.
Таким Мовян предстал перед Егором Астафьевым, когда тот, наконец, после длительного марша встретился с ним в штабе Объединенной группировки войск. Время было 19.30, но полковник сдержал слово, никуда не ушел. На КПП при упоминании фамилии Мовян дежурный прапорщик лично провел Егора к полковнику. Тот встретил радушно, но сдержанно, по-деловому, по-военному.
— Егор Васильевич Астафьев?
— Так точно, товарищ полковник!
— Простите, но разрешите взглянуть на ваши документы — паспорт или военный билет.
Все же в полковнике первенствовал контрразведчик. Ему необходимо было убедиться, что встречает нужного человека, и он сделал это. Посмотрев документы, вернул их Егору.
— Еще раз извините, сами понимаете, служба.
— Я все понимаю.
— Тофик звонил мне, Вазген звонил, говорили, что у вас срочное дело в Чечне, а именно в Аргуне, я правильно их понял?
— В основном да! Если быть точнее, мне нужна связь с командиром N-ского полка полковником Галкиным. Можно с ним связаться немедленно?
— Можно, и это мы сейчас сделаем. Один вопрос. Меня вы не хотите посвятить в свои тайны? Согласитесь, не каждый нормальный человек просто так, чтобы встретить друга, отправится в воюющую республику. Мне понятно, что в Чечне у вас есть дела поважнее обычной встречи с бывшим заместителем. Или я не прав, командир «Вепря»?
— Не хочу и не буду вас обманывать. Да, действительно, в Чечню меня привело не только желание встретиться с Галкиным. И есть дела поважнее, в этом вы правы, в частности, это касается освобождения человека, захваченного и незаконно удерживаемого в заложниках. Но моя миссия исключает чье-то постороннее участие в деле освобождения заложника и тем более какие-то массовые действия против преступников. Они, я имею в виду тех, кто удерживает женщину, а именно женщина находится в заложниках, тесно связаны с преступниками в Москве. И всякое массированное вмешательство извне может привести только к одному — гибели женщины. А вот этого я допустить не должен!
— И рассчитываете в одиночку вытащить ее отсюда? Не слишком ли вы самоуверенны, Егор Васильевич?
— Понимаете…
— Извини, но давай на «ты» и называй меня, как и друзья, Славиком, — перебил Егора полковник.
— Понимаешь, Славик… К сожалению, я не могу сказать тебе больше того, что уже сказал. Я понимаю, твоя помощь будет эффективной, но она в то же время может дать и обратный эффект, что незамедлительно приведет к непоправимым последствиям. Так что спасибо. А самонадеян ли я? Наверное! И все же надеюсь, при всей, казалось бы, обреченности, переиграть противника. Кое-какой опыт в этих делах у меня есть.
— Не спорю! Сама должность, пусть и бывшего командира специального подразделения, которое занималось освобождением пленных в Афганистане, говорит о многом. Дай тебе бог, Егор, только не ошибиться и самому не попасть в сети экстремистов. Конечно, если они не допускают варианта вторжения извне, то…
— Напротив! Бандиты знают о том, что к ним вышел профессионально подготовленный человек с прямой целью не только освобождения заложницы, но и уничтожения главы похитителей!
На лице полковника отразилось крайнее удивление. Наверное, он в конце концов посчитает Егора сумасшедшим.
— Ничего не понял! Так боевики знают о тебе?
— Да, и информацией они обладают достаточно полной, чтобы подготовить мне встречу.
— И ты все равно идешь в их логово?
— Как видишь!
— Ну ничего не понимаю!
— А тебе, Славик, ничего и не надо понимать, извини. Мои проблемы — это мои проблемы.
— Но… черт возьми, у тебя же нет ни малейшего шанса не только спасти женщину, но и вернуться самому! Неужели ты не понимаешь этого?
— Все я понимаю, поэтому, думаю, нам не следует продолжать эту тему. Окажи любезность, свяжи меня с Галкиным!
— Ну и ну! Впервые встречаюсь с подобным. Ты и в Афгане действовал так же?
— Как «так же»?
— Нелогично!
— Не всегда, но приходилось! И, как ни странно, это почти всегда приводило к нужным результатам!
— Знаешь, если ты провернешь эту операцию, я был бы не против заиметь заместителя в твоем лице. Или советника, на выбор!
— Это дело будущего, что сейчас об этом говорить? Выполни лучше мою просьбу!
— Ах да, конечно! Извини!
Полковник вызвал к себе дежурного связиста.
— Капитан Фролов по вашему приказанию прибыл, товарищ полковник!
— Обеспечь-ка мне, дружок, спутниковую связь с командиром «Вислы» (кодовое название полка Галкина). И как можно быстрее. Связь выведи сюда!
— Есть! Разрешите идти?
— Идите!
Капитан вышел.
— Егор, это, конечно, не мое дело, но та женщина, ради которой ты идешь на смертельный риск, многое для тебя значит?
Егор улыбнулся:
— Ты не поверишь, но я видел только ее фотографию.
— Тебя заставили вступить в игру?
— Да!
— Но ты же с твоими-то навыками можешь спокойно уйти из-под контроля тех, кто считает, что прочно посадил тебя на «крючок».
— Мог бы, и сначала так и хотел поступить, но потом подумал: а кто поможет невинной женщине? Кто, Славик, если не я?
— А собственная жизнь, значит, побоку?
— Знаешь, после увольнения я оказался никому не нужен, даже собственной жене! Запил по-черному. Не жил — существовал. И долго не протянул бы. Так почему напоследок не встряхнуться? Вновь войти в ту среду, которая является для меня родной? И если погибнуть, то не под забором омерзительным для окружающих бомжом, а бойцом, офицером, на поле боя, напоследок громко захлопнув за собой дверь жизни?
