– Пошли.
Они вместе вышли из дома и направились к ее машине.
– Ты в порядке? – спросила Алисса.
Сэм косо посмотрел на нее и хохотнул – просто с шумом выдохнул воздух.
– Знаешь, я понял, почему так хорошо живется идиотам. Потому что они сами не понимают, когда они не в порядке.
Она открыла рот, чтобы что-то ответить, но в этот момент зазвонил ее телефон.
Алисса сняла трубку после первого же звонка:
– Локке.
– Привет, это я, – отозвался Макс, открывая холодильник и вынимая из него пакет молока. – Как дела?
– Могло быть и хуже, сэр, – бодро отрапортовала она, – учитывая, что Мануэль Конеско не любит играть в одной песочнице с другими детьми.
– Да, это я о нем уже слышал. Но в остальном он отлично знает свое дело.
– Да, сэр. А его люди считают его Господом Богом. А нас, соответственно, антихристами.
– Перестань называть меня «сэром», – приказал Макс. – Рабочее время кончилось.
– Это только для тебя. Но не для нас, посланцев Сатаны. И не для бедного Мануэля Конеско. Знаешь, я чувствую себя кем-то вроде коммандос из «Звездного пути» – тех, которые мешали Капитану Кирку выполнять свой долг.
Макс засмеялся и почувствовал, что груз усталости, скопившийся за день, стал немного полегче. Так бывало каждый раз, когда он говорил с Алиссой.
– Да? А я и не знал, что ты поклонница «Звездного пути».
О, черт, срок годности молока истек три недели назад. Непонятно, как такое могло получиться. Он сердито вылил содержимое пакета в раковину, даже не понюхав его.
– В детстве я мечтала, что, когда вырасту, стану лейтенантом Ухурой, – сообщила Алисса. – Помнишь: сильная темнокожая женщина за штурвалом космического корабля?
– В мини-юбке и с межпланетным телефоном в руках? – Макс печально посмотрел на рисовые хлопья, которые только что высыпал в миску. И что теперь с ними делать? Костюм он снял, едва войдя в квартиру, а бежать за молоком в трусах едва ли разумно.
– Ну, не так буквально. – Алисса помолчала. – Ты звонишь по делу или просто так?
– Надеялся, ты доложишь мне о ситуации. Если, конечно, еще не спишь. – Макс налил в хлопья воду из-под крана. Гадость, но все-таки лучше, чем есть их сухими.
– Не сплю и пока не собираюсь, – заверила она. – Сейчас я везу лейтенанта Старретта домой к его другу.
Аппетит моментально пропал, и Макс поставил миску на стол. Значит, Алисса все еще рядом с Сэмом Старреттом. Уже почти полночь. Ему хотелось задать ей миллион вопросов, но пришлось ограничиться одним:
– Он в порядке?
– Да, – вздохнула Алисса. – Хотя день выдался тяжелый, но… да. Ты, вероятно, уже слышал, что жертвой оказалась не жена лейтенанта Старретта, а ее сестра?
– Джанин Ригли. – Да, об этом Макс уже слышал. И еще он слышал, как Алисса упорно называет Сэма «лейтенантом Старреттом». Она всегда называла его так, когда хотела сделать вид, что он ей абсолютно безразличен. Именно сделать вид. Макс уже давно разгадал ее уловку, хотя Алисса об этом и не подозревала.
– Раз убита не жена лейтенанта Старретта, – продолжала Алисса, – то ситуация уже не такая напряженная, поэтому тебе, наверное, не надо…
– Да, – перебил ее Макс, – я уже не уверен, что приеду завтра в Тампу. То есть в Сарасоту, – быстро поправился он. Черт! Он устал и плохо соображает. В одном Макс был совершенно уверен: поедет он в Сарасоту или нет, но он и на сто миль не приблизится ни к Тампе, ни к Джине Виталиано.
Он откашлялся и поспешно сменил тему:
– А что Старретт думает об этом следе в Гейнсвилле?
– В Гейнсвилле? – удивилась Алисса.
Вполне в духе Мануэля Конеско. Он не только не любит играть с другими детьми, но и не хочет делиться игрушками. Или информацией.
– Мне позвонили недавно, – объяснил Макс. – Похоже, три недели назад Джанин Ригли – или кто-то, кто назвался ее именем, потому что эксперты уверяют, что в это время Джанин уже была мертва, – продала черную «хонду сивик» пикап 1989 года торговцу подержанными машинами в Гейнсвилле, штат Флорида.
– Кого Мэри-Лу может знать в Гейнсвилле? – спросила Алисса, надо полагать, у Старретта.
– Понятия не имею, – услышал Макс в трубке по-техасски тягучий голос Старретта. Похоже, он сидит очень близко к Алиссе. Наверное, потому что она арендовала маленький автомобильчик. Это еще ничего не значит…
Как же, не значит! Кого он пытается обмануть? Макс не сомневался, что Старретт приложил все усилия, чтобы устроиться как можно ближе к Алиссе.
– А что? – спросил тот же ненавистный ленивый голос.
– Кажется, она продала свою машину в Гейнсвилле, – объяснила ему Алисса.
– Когда? – голос вдруг перестал быть ленивым.
– Три недели назад.
– О-о-о, тогда этот след холодный, как покойник.
– Не жалуйся, – одернула его Алисса. – Это лучше, чем ничего. Сейчас мы уже ближе к тому, чтобы найти Мэри-Лу и Хейли, чем минуту назад.
– Все, что мы теперь знаем, – это то, что Мэри-Лу – возможно! – была в Гейнсвилле три недели назад. Три недели. – Старретта это явно не вдохновляло.
– Локке, – окликнул Алиссу Макс, которому очень не нравилось, как эти двое все время говорят «мы». Как будто они одна команда. Или пара. – Ты можешь перезвонить мне, когда высадишь Старретта?
– Ты хочешь мне еще что-то рассказать?
– Нет. Я просто… хотел пообщаться, и чтобы… ну, не знаю… чтобы ты могла говорить свободно.
– Макс, я в порядке, – мягко сказала Алисса, и он понял, что она тронута его беспокойством.
– Пожалуйста, не… – Он прикусил себе язык. «Пожалуйста, не разрешай ему сидеть так близко»? А что она может сделать? Пересадить его на заднее сиденье? – Хорошо, – сказал он вместо этого. – Хорошо.
– Подожди минутку, – опять раздался голос Сэма. – У тебя есть карта Флориды? – спросил он у Алиссы.
– Не отключайся, – сказала она Максу, а потом в сторону: – Там, в боковом кармане. Да, там.
– Я сейчас вспомнил: мать Мэри-Лу… Она звонила мне пару месяцев назад. – Теперь, кроме голоса Сэма, Макс слышал шуршание разворачиваемой карты. – Потому что у нее не было нового телефона Мэри-Лу, а она хотела сказать той, что уезжает из Джорджии и собирается на север Флориды… Черт! Как же это место называлось? Я помню адрес: дом номер два, Хэппи-лэйн в… черт!.. Уоллосе или Уонкере, или Уакере, или…
– Макс, кажется, что-то…
– Уалдо! – воскликнул Сэм. – Усраться! Вот, смотри!
Макс засмеялся. «Усраться!» Большинство людей воскликнули бы «Эврика!». Сэм Старретт предложил нечто другое. Забавно. Иногда этот парень Максу даже нравился.
