Гиллман, зажав под мышкой вешалку, уже держал наготове китель Тома.
– Ей-то – да, а вот отцу Стивенсону – нет.
– Кому? – переспросил Том.
– Отцу Стивенсону, сэр, – повторил Гиллман. – Не в смысле папаше, а…
– Священнику?
Космо откашлялся:
– У Келли сегодня возникли кое-какие проблемы, сэр. Поскольку по закону она не является вашей женой, ей запретили навещать вас. Ну, она немного поскандалила.
Сукин сын Таккер! Этого Том и опасался.
– Но вы же говорите, она сейчас придет?
Космо с Гиллманом переглянулись.
– Да, сэр, придет, но не совсем. Понимаете, охрана не пустит ее в комнату. Поэтому придется совершить все, пока она будет в холле, а вы – здесь.
– Что совершить?
Кос опять откашлялся. Похоже, парень заболел. За последние несколько минут он наговорил больше, чем за все годы, что Том знал его.
– Помните, сэр, год назад мы сидели в баре «Ледибаг» – мы с вами и первым старшиной? Помните, что вы нам сказали?
– Попробуйте эль «Сэм Адамс»? – засмеялся Том.
Космо Рихтер посмотрел на него с глубокой укоризной. Том и не подозревал, что его всегда бесстрастное лицо способно выражать такие чувства.
– Том, это все очень серьезно.
– Пошли вторые сутки, как я под арестом, – напомнил ему Том. – Я знаю, что это серьезно.
Укоризна сменилась чем-то похожим на азарт.
– Скажите только слово, сэр, и мы вас отсюда вытащим.
Том заподозрил, что Космо не шутит. Он покачал головой:
– Не стоит, Кос. Лучше объясни, о чем ты хотел мне напомнить. Похоже на начало анекдота: командир, лейтенант и старшина входят в бар и…
– Вы тогда сказали нам, что рано или поздно Келли согласится стать вашей женой, а до тех пор вы спокойно подождете, – напомнил ему Космо, а потом заявил: – Ну так вот – вы дождались, сэр. Она согласна. Сегодня, ровно через… – еще один взгляд на часы —…тридцать секунд вы поженитесь, командир.
– Что?
– Вам надо причесаться, сэр, – подсказал Гиллман, а за дверью послышались громкие голоса.
– Вы ведь не раздумали жениться на ней, сэр? – уточнил Космо, потянувшись к ручке.
Том послушно пригладил волосы.
– Нет, но…
– Вы прекрасно выглядите, сэр, – ободрил его Гиллман.
Дверь распахнулась. На пороге стояла Келли. В восхитительном свадебном платье.
И ругалась с охраной.
А рядом с ней – удивленный молодой человек в костюме священника.
– Я без вас знаю, что мне нельзя к нему заходить, – объясняла она двум энсинам, дежурившим у двери, – но в холле-то я могу стоять?
Она показалась Тому такой прекрасной, что у него в груди что-то щелкнуло, будто сломалось.
Энсины совершенно растерялись.
– Нет, мэм, – пробормотал один из них. – Я должен попросить вас отойти от двери.
В руках Келли держала маленький букет.
– А я должна попросить вас позвонить вашему командиру и узнать, почему я не могу постоять здесь минуту и отдохнуть после того, как вскарабкалась по этой лестнице. В таком платье это непросто, знаете ли!
Платье потрясало воображение – длинные волны какой-то сверкающей, волшебной ткани, наверное, невесомой и прохладной на ощупь. Оно струилось вокруг Келли, как водопад цвета слоновой кости. А окончательно добило Тома невозможно глубокое декольте, из которого выступали бархатные плечи и ослепительная грудь. А над всем этим – невероятно синие глаза.
Сейчас они смотрели на Тома немного испуганно, но лучась любовью.
– Келли, это безумие, – прошептал он.
Второй охранник двинулся в его сторону:
– Вернитесь в комнату, сэр. Дверь должна быть закрыта.
Том не обратил на него внимания.
– Почему безумие? – спросила Келли. – Я не вижу никакого другого способа. – Она повернулась к священнику: – Простите, что приходится так спешить…
– Сэр, – продолжал настаивать энсин, – если вы не вернетесь в комнату…
Том шагнул вперед:
– Кел, я не могу жениться на тебе. Возможно, ближайшие тридцать лет мне предстоит провести в тюрьме…
– Но ты же ничего не сделал!
– Попробуй объяснить это им! – поморщился Том. – Простите, отец Стивенсон, не могли бы вы объяснить ей, что тридцать лет – это тридцать лет, и они не станут короче оттого, что я их не заслужил.
– Сэр, дверь должна быть закрыта!
Космо шагнул вперед и двинулся к охранникам.
– Вам лучше немного отойти, энсины, – негромко произнес он. – Никто никуда не убежит. Если бы мы собирались освободить Тома, нас бы здесь уже не было. – «А вы были бы мертвы». Последние слова он не стал произносить вслух, но в этом и не было никакой необходимости. – Все закончится гораздо быстрее, если вы не станете мешать.
– Начинайте, святой отец, – скомандовала Келли.
Том покачал головой:
– Келли, прости меня… Ты так потрясающе выглядишь. Платье просто… великолепное. У меня даже дух захватывает, но я… я не могу.
– Ты не сядешь в тюрьму! – запальчиво крикнула она.
– Я в этом не уверен.
– А я уверена!
– А если ты ошибаешься?
– Ну, тогда разведемся. Том, для нас это единственный способ видеться. Как я смогу помочь тебе, если нам не разрешают даже разговаривать?
Он молча покачал головой.
– Том! Неужели ты собираешься сдаться?
– Нет!
– Тогда женись на мне и не мешай мне быть рядом и помогать.
Он засмеялся, чтобы не заплакать:
– Кел, я люблю тебя.
– В богатстве и в бедности, в болезни и в здравии и даже в тюрьме, – сказала Келли и посмотрела на священника. – Так ведь?
Тот кивнул:
– Да. Вам остается только расписаться на этом разрешении.
– Давайте, – протянула руку Келли. – Я беру тебя, Том. Навсегда.
Больше всего Тому сейчас хотелось обнять ее и прижать к себе.
– Я тоже, – кивнул он, хотя и подумал, что тридцать лет в тюрьме – это еще дольше, чем «навсегда». А у него, черт возьми, даже нет кольца, чтобы надеть ей на палец. Совсем не так он представлял себе этот день.
Келли уже нашла ручку и расписывалась в документе. Он улыбнулся, подумав, что она, наверное, перерыла весь его кабинет, чтобы отыскать это разрешение.
