В глазах Джины мелькнуло сомнение. Она слишком долго жила с чувством вины и успела привыкнуть к нему.
– Тогда почему Хаян так разозлился, когда услышал, как я рассказываю тебе об их автоматах?
Господи, ну как же заставить ее поверить?
– Хочешь знать, что случилось бы, если бы он этого не услышал? Тогда он сказал бы тебе что-нибудь вроде: «Не смей смотреть на меня, когда говоришь со мной. Ты разве не знаешь, что женщина никогда не должна смотреть мужчине в глаза?». Ты бы опустила глаза и извинилась, а он бы закричал: «Так ты еще и улыбаешься? Они убивают наш народ, а тебе смешно?» И ты бы еще раз извинилась и, возможно, на секунду подняла на него глаза, а Хаян ударил бы тебя по лицу за непочтительность, и ты бы снова извинялась, но все это не имело бы никакого значения, потому что в конце концов он все равно сказал бы Набулши: «Ты знаешь, что надо делать». – Макс осторожно убрал волосы с ее лица. – Ты ровно ничего не спровоцировала, Джина. Ты это понимаешь?
Если и можно кого-то обвинять в том, что случилось, так только его самого, потому что это он не сумел настоять на том, чтобы штурм начался предыдущей ночью.
Джина кивнула, а потом сказала, словно прочитав его мысли:
– Если это не моя вина, если все равно это должно было случиться, значит, и не твоя тоже.
Теперь пришла очередь Макса кивать:
– Да. Правильно.
Джина тесно прижалась к нему, но взгляд у нее стал отсутствующим, словно она пыталась осмыслить все, что только что услышала.
– Тебе стоит еще походить к врачу, – посоветовал Макс, опять прижимаясь щекой к ее волосам. – Обсудить все это.
– Хорошо. – Она подняла голову, чтобы видеть его. – А тебе есть с кем все обсудить?
Он сразу же подумал об Алиссе. Ей он мог сказать больше, чем кому-либо другому. Но тоже не все. Далеко не все.
А сегодня днем он практически упаковал ее в красивую коробку, перевязал ленточкой и, словно подарок, вручил Сэму Старретту.
– Тебе надо найти кого-нибудь, – посоветовала Джина. – Кого-нибудь, с кем ты сможешь быть откровенным.
– Да, надо, – согласился Макс, прекрасно зная, что никогда этого не сделает. Потому что, прежде чем откровенно говорить с другом или хотя бы с психоаналитиком, ему надо научиться быть откровенным с самим собой…
Джаз Джакетт дотронулся до плеча Тома.
Тот поднял голову и увидел, что к ним приближается та самая сестра, которая провожала Келли в операционную.
Он вскочил на ноги. Это ведь значит, что все в порядке? Они бы ведь не прислали сестру, чтобы сообщить ему, что Келли умерла во время операции?
Он жадно вглядывался в ее лицо.
Стэн тоже встал со стула и положил руку на плечо Тома. Для сдержанного старшего офицера это был жест, равноценный объятию.
– Доктор просит вас подняться к нему, сэр, – объявила сестра.
Значит, операция завершилась.
Операция завершилась. Все хорошо. Теперь она справится.
Вот что он должен был услышать. А вместо этого его приглашают… Зачем? Чтобы сказать, что она умирает? Уже умерла?
Страх налетел так внезапно, что комната закружилась перед глазами, и Том едва устоял на ногах.
Джаз и Стэн силой усадили его на стул и опустили голову к коленям.
– Она жива? – сквозь грохот в ушах услышал он голос Джаза.
Пожалуйста, Господи! Пожалуйста…
– Разве вы еще не знаете? – сестра опустилась рядом с Томом на корточки, но все равно ее голое доносился откуда-то издалека. – Ох, простите, коммандер…
«Простите»? Слово, которое он больше всего на свете боялся услышать.
Келли мертва.
Том больше не пытался удержать ускользающее сознание.
9
– Эй, спящая красавица!
Том открыл глаза и увидел наклонившееся к нему встревоженное лицо Стэнли Волчонка.
– Ваша жена уже вернулась в палату, сэр, – укоризненно сказал он, – и доктор хочет, чтобы вы сидели рядом и держали ее за руку, а вы решили вздремнуть?
– Келли жива? – Наверное, он слишком быстро вскочил на ноги, потому что голова опять закружилась.
Подскочивший Джаз поддержал его.
– Ну вот, я же говорю тебе, что он ничего не слышал, – посмотрел он на Стэна. – Он успел услышать только «простите», а про то, что операция закончилась, – уже нет.
Сестра, стоящая рядом, смеялась и плакала одновременно.
– Она жива? – еще раз спросил Том, потому что хотел услышать это именно от нее. – С ней все в порядке?
Сестра вытерла глаза и кивнула:
– Доктору Кеньон удалось остановить кровотечение. Первые сутки будут, наверное, довольно тяжелыми, но мы все надеемся на лучшее. Еще раз прошу простить меня. Я думала, вы уже знаете. – Она засмеялась, прикрыв рукой рот: – Просто поверить не могу, что вы упали в обморок.
– Это был не обморок, – поправил ее Джаз. – У него просто закружилась голова.
– Это случается даже с лучшими из нас, – подхватил Стэн. – Недостаточное поступление кислорода в мозг.
Том закрыл глаза. Кровотечение остановлено. Келли жива. Спасибо тебе, Господи.
– Спасибо, – поблагодарил он сестру.
– Вот он и не удержался на ногах, – не унимался Стэн.
– В результате долгого недосыпания и сильного стресса, – кивнул Джаз. – И вообще, когда такой крупный мужчина, как командир, слишком резко встает на ноги, у него может закружиться голова.
– Я упал в обморок, – сообщил им Том.
– Просто ненадолго отключились, сэр – возразил Джаз.
– Вырубились, – уточнил Стэн.
Том опять попытался подняться на ноги, и они оба подхватили его под руки.
– Отведите меня к ней, – скомандовал он.
– Идите за мной, джентльмены. – Сестра пошла к лестнице.
– Эй, Сэм?
– Мм-м? – промычал Сэм, не отрывая лица от подушки. Он очень устал, но был совершенно счастлив.
– Я хочу спросить тебя кое о чем. – Алисса лениво пробежалась пальцами по его спине, и он зажмурился от удовольствия. – Насчет Мэри-Лу.
Сэм вздохнул, поднял голову и подпер подбородок кулаком. Так он мог на нее смотреть.
– А обязательно надо приглашать ее в эту комнату?
Алисса серьезно кивнула:
– Она и так здесь. А мне хочется прогнать ее отсюда раз и навсегда.
– Что еще ты хочешь услышать? – Он и так вроде бы почти все рассказал о своем браке и, главное, объяснил, что выбрал Мэри-Лу, только потому что она во всем была полной противоположностью Алиссы.
