Говоря все эти умные слова, Джед понимал, что сам вел себя именно как осел. Он с самого начала знал, чего хочет Кейт. Она хотела Джеда Бомона. Не Джерико. Не Ларами. Только Джеда.
Маккой двинулся в сторону Сюзи и Джамаля, и Джед увидел, как Сюзи постаралась заслонить Джамаля собой. Но в ту же секунду Джамаль оказался впереди, заслонив собой Сюзи.
— Сегодня я собираюсь пригласить вашу дочь пообедать, — сообщил Джамаль Маккою. Несмотря на то что он был практически голым, юноша полностью владел ситуацией.
Маккой неловко кивнул — как будто его дернули за веревочку — и буркнул:
— Только тронь ее — и ты покойник.
— Только тронь ее — и ты покойник, — ответил Джамаль и тоже кивнул.
Рассел Маккой перевел взгляд на дочь.
— Надеюсь, до этого не дойдет. Я слишком тебя люблю.
Джед недоверчиво покачал головой. Вряд ли это можно считать примирением, но по крайней мере сделан первый шаг.
Глава 18
Кейт попыталась скрыться, но Джед успел ее заметить.
Он долго беседовал о чем-то с Расселом Маккоем, и как ни невероятно это выглядело, ему удалось-таки добиться перемирия между Маккоем, Сюзи и Джамалем. Честно говоря, она давно не видела Сюзи такой счастливой.
Теперь Джед направлялся к ней, и Кейт испуганно уткнулась в папку со сценарием. Она уже успела отвыкнуть от того, как он неотразим — даже в виде оборванного Ларами с многодневной щетиной на подбородке.
— Привет, — начал Джед со своей кривоватой смущенной улыбкой. — Это я. Как дела в Бостоне?
— Сгорел один из моих магазинов.
— Ох, черт, а я ничего не знал. Надеюсь, никто не пострадал?
— Один из пожарников отравился дымом, но он уже поправляется.
— Я скучал без тебя, — сказал Джед. Он громко сглотнул, как будто нервничал. Чтобы Джед занервничал? Помилуйте, такое невозможно! Но его глаза казались… испуганными. Он боялся даже посмотреть на нее.
Кейт растерянно оглянулась и сказала:
— По-моему, Виктор уже давно готов. Ты бы лучше… шел. — И она посмотрела на Джеда и улыбнулась.
— Это… к-хм… — Джед снова с трудом сглотнул. — Это для меня самая страшная сцена. — Он попробовал засмеяться, но вышло не очень убедительно. — Я всю неделю трясся от страха. — Ему все труднее давалось каждое слово. — Конечно, в сущности, это просто серия коротеньких дублей, но… но ведь ты-то знаешь, что должен был чувствовать Ларами? Ему было не по себе. Он вынужден посмотреть в лицо своему отчаянию — тому самому, которое пытался залить виски. И вдруг оно вырвалось наружу, и это видно по его лицу — отчаяние, и безнадежность, и я… — В его глазах появились настоящие слезы. — Черт побери, ты только посмотри на меня! Я сам до смерти напуган, потому что чувствую то же — и из-за Дэвида, и из-за всего остального, от чего я пытался спрятаться.
Кейт с трудом переводила дыхание. Только что Джед признался ей, что боится. Он говорил совершенно честно, он рассказал о том, что чувствует после смерти Дэвида.
— Если я… — он нервно облизал губы, подыскивая нужные слова, — если я… вдруг сорвусь или что-то в этом роде… ты… ты мне поможешь?
— Конечно, — прошептала она.
— Ну, вообще-то я и сам, наверное, справлюсь. То есть если тебя не окажется под рукой, я не брошусь под машину и не утоплюсь, но…
— Я здесь.
— Спасибо, — выдохнул Джед. — Спасибо. — Он отважился наконец посмотреть ей в глаза, прежде чем повернуться и идти на площадку.
У Кейт вырвался какой-то дрожащий звук, смутно напоминавший смех сквозь слезы. Она только что говорила с настоящим Джедом Бомоном. Тем, который прятался от нее со дня смерти Дэвида. Тем, которого она уже и не надеялась вернуть.
Но она знала его, и знала отлично.
Он не выпускал ее из рук всю ночь после того, как она выпила чай с отравленным сахаром. И потом он обнимал ее бессчетное множество раз, когда они занимались любовью и болтали обо всем по ночам. Он готовил для нее салат и помогал разобраться в бумагах. Он мог так посмотреть на нее среди шумной толпы в «Гриле», что ей не терпелось вернуться в тот рай, что ожидал их двоих за дверью трейлера.
А потом он пришел к ней в контору и сказал, что любит ее и не хочет расставаться после того, как закончится работа над фильмом.
А она его прогнала.
Виктор дал команду, и на пыльной площади, где были выставлены на продажу рабы, камера принялась следить за Ларами, двигавшимся с нарочитой аккуратностью пьяного человека.
Кейт отправилась к видеомонитору. Благодаря ему можно было сразу представить, как будет выглядеть снимаемая сцена на экране.
Камера все ближе подбиралась к Джеду, а он не отрывал взгляда от Мозеса, закованного в кандалы. Вот он споткнулся и упал, и камера наклонилась к земле следом за ним.
Кейт видела гримасу отвращения на лице Ларами, вынужденного жить в обществе со столь варварскими обычаями. Но вот он вроде бы узнал этого человека в цепях. Это же не просто какой-то раб! Это Мозес. Ларами цепенеет. Как Мозес — кандалами, он скован отчаянием и болью и пытается заливать их дешевым виски.
Он сумел выразить все это перед камерой, не промолвив ни единого слова.
В глазах его засверкали слезы, и Виктор крикнул, что снято.
Техники засуетились, перекатывая камеру обратно на исходную точку, но Джед не шевелился. Он стоял на коленях в пыли, опустив голову.
Кейт двинулась было к нему, но Виктор оказался проворнее.
— Не думаю, что это можно сделать еще лучше, но я знаю, что ты любишь прогнать в один присест сразу два-три дубля, так что если хочешь, можем повторить. Или тебе нужен перерыв?
Джед поднял голову, посмотрел на Кейт и улыбнулся своей трогательной, смущенной улыбкой.
— Похоже, я… Да, похоже, я сейчас отдам весь завтрак!
Кейт схватила его за плечо, заставляя встать.
— Здание мэрии, первый этаж! — выпалила она, и Джед бегом понесся к массивному кирпичному дому.
Когда Кейт ворвалась в прохладный холл, дверь в мужскую комнату со стуком захлопнулась. Она немного подождала и не выдержала — заглянула внутрь.
— Джед?
Он сидел на полу в одной из кабинок.
Она встала на колени рядом с ним.
— Хочешь, я подгоню машину и отвезу тебя домой?
Он кое-как отвел со лба спутанные волосы. Его руки тряслись, а лицо стало каким-то серым.
— Это перестало походить на дом с тех пор, как ты ушла.
— Я побуду с тобой немного, — тихо пообещала Кейт.
— А ты… А ты побудешь со мной подольше, если я скажу, что… — до боли зажмурив полные слез глаза, он прислонился затылком к холодной металлической перегородке, — …что я жутко злой из-за смерти Дэвида?
