Он промолчал, высказав свое мнение скорее взглядом.
— Я боюсь не столько за себя, — мои пальцы сплелись и начали скручиваться, — сколько за других. Я самая молодая и, возможно, имею больше времени. Но мои кузены… Теодору почти сорок! А Марте тридцать два. Я чувствую себя такой беспомощной.
— А ваш кузен Колин?
Я резко отвела глаза от камина.
— Колин?
— Ему тридцать четыре.
— Я беспокоюсь и о нем тоже. — Я изучала лицо доктора Янга, пытаясь заглянуть в его глаза, чтобы распознать, что ему известно. Заметил ли его проницательный ум мои чувства к Колину?
— Мне невыносима мысль, что мы все обречены, доктор Янг. Приходилось ли вам читать книгу Томаса Уиллиса?
— Томаса Уиллиса? — Он сжал губы. — Он жил много лет назад. Я читал его труды, когда был студентом-медиком.
— У нас есть одна книга, которая содержит все его труды, собранные кем-то по имени Кэдуоллдер. Вы помните его мнение насчет опухоли Пембертонов?
Доктор Янг рассмеялся.
— Томас Уиллис, насколько я помню, писал нудные суждения, рисовал приблизительные анатомические диаграммы и имел отвратительную орфографию! И это все, что я помню. Он в самом деле упоминал Пембертонов? А я гадал, где лежат корни семейной истории болезни.
— У меня есть книга, если вы желаете… — И я начала вставать.
Но доктор Янг остановил меня мягким жестом.
— Пожалуйста, не беспокойтесь. Мой скромный коттедж по самую крышу набит книгами, среди которых, я уверен, есть экземпляр книги Кэдуоллдера. Я загляну в нее на досуге и посмотрю, что блистательный мистер Уиллис пишет по этому поводу.
Затем он снова замолчал и долго рассматривал меня.
— Нет ли еще чего-то, что вы желали бы обсудить, мисс Лейла?
Я сжала руки сильнее. Все, чего я хотела от него, было дальнейшее проникновение в болезнь семьи и, возможно даже, небольшая надежда на будущее. Но это оставалось за пределами его знаний, теперь я это понимала, и доктор Янг, кроме того, мог ошибаться, как любой человек. Но была еще одна вещь, которую я хотела знать.
— Скажите мне, сэр, когда начнется болезнь, каких симптомов ожидать?
— Моя милая мисс Пембертон, боюсь, вы слишком много уделяете этому внимания, вплоть до беспокойства. Вы очень молоды, и, я уверен, вас ждет долгая жизнь. Не изнуряйте себя навязчивыми идеями, которые ни к чему хорошему не ведут. Забудьте о них теперь. Возможно, вам повезет избежать болезни.
— Я ценю ваше мнение, сэр, но тем не менее я хотела бы знать, чего мне ожидать.
За этим последовала тяжелая тишина, нарушаемая лишь треском углей в камине. Губы доктора Янга были задумчиво сжаты, его длинные пальцы вытянуты на коленях.
— Это не классическая опухоль мозга, Лейла, поскольку ее симптомы не соответствуют случаям, описанным в учебниках. Она возникает, как я полагаю, в области мозга, наследственно предрасположенной к заболеванию. Традиционные церебральные повреждения демонстрируют такие симптомы, как нарушение речи, или, скажем, потеря координации или понимания речи; моторная дисфункция рук и ног; расстройства зрения разного рода; тошнота; головные боли; потеря чувствительности в любой части тела. Короче, Лейла, каждый орган, который управляется той частью мозга, где находится опухоль, будет показывать отклонения. В случае с Пембертонами, однако, я не знаю физиологической структуры или места опухоли, поскольку в записях доктора Смита нет данных вскрытия, а симптомы атипичны. Но хочу сказать, что, сравнивая ход болезни вашего дяди с прошлого года до сего дня, я обнаружил точное соответствие историй болезни вашего отца и сэра Джона.
— Понимаю. — Я устало вздохнула. — А каковы эти симптомы, сэр?
— Ваш дядя Генри, ваш отец и сэр Джон, по записям доктора Смита, все имели одинаковые симптомы: головная боль, тошнота, рвота, боли в брюшной полости, вялость мышц, бред, конвульсии и внезапная смерть. У каждого возникали эти симптомы в период меньший, чем за два месяца до смерти.
— Но вы сказали, что приходили осматривать дядю Генри год назад!
— У него были головные боли, верно, но такие, которые были обусловлены закупоркой пазух носа и никоим образом не связаны с его теперешней болезнью. Меня вызвали, потому что он был встревожен этим. В иных случаях, как я понял из записок моего предшественника, мало посетителей, включая докторов, когда-либо посещали этот дом.
— Боюсь, моя семья не имеет влечения к обществу. Наша история из разряда отталкивающих, и мы не хотим, чтобы нас разглядывали, как в балагане.
— Я с трудом верю, что в гости ходят с такими намерениями.
— И эти ужасные истории: эти слухи!
— Да, это так.
— О, доктор Янг, я так растеряна. Я приехала сюда больше недели назад с такими радужными ожиданиями, а теперь все они разрушены. Кажется, со времен смерти моей матушки я не улыбалась, и…
— Вашей матушки? Простите меня, но во время ужина прошлым вечером вы упомянули, что знакомы со смертью, и я решил, что вы имеете в виду вашего отца. Ваша матушка умерла недавно?
— Два месяца назад. Вообще-то не внезапно, поскольку она долго хворала. Доктор Хэррад подготовил меня к…
— Доктор Хэррад! — Его брови поднялись. — Простите, что постоянно прерываю вас, мисс Пембертон, но ваши откровения для меня сюрприз. Ваша матушка лечилась у доктора Оливера Хэррада?
— Да, его так звали.
— Из госпиталя Гая?
— Да, а в чем дело?
Я не думала, что доктор Янг мог быть таким оживленным, таким отличным от своей обычной степенности. Его голубые глаза, обычно спокойные и утешающие, теперь вдруг стали яркими и живыми.
— Я знаком с Оливером Хэррадом еще с медицинской школы. Мы вместе работали в госпитале Гая некоторое время и много лет делили практику. Когда я уехал в Эдинбург работать в Королевском госпитале и заниматься некоторыми исследованиями, мы с Оливером обещали поддерживать контакт и часто писать друг другу. Но поскольку нас разделяли большие расстояния и каждый был вовлечен в серьезную работу, наша переписка сошла на нет, и по прошествию времени мы потеряли контакт друг с другом. Теперь уже десять лет прошло. — Доктор Янг рассеянно смотрел перед собой, его глаза были зафиксированы на чем-то, видном ему одному. — Оливер Хэррад, старый плут. Так, значит, он все еще в Гае…
— И он из тех людей, которых все любят, — пробормотала я.
Теперь доктор Янг вновь сфокусировал взгляд на мне, его глаза затуманивала ностальгия.
— Вы вдруг вернули меня к таким воспоминаниям. Это было так давно, а я так занят…
— Он делал все, что мог, для моей матушки. Я всегда буду благодарна ему.
Если доктор Янг с самого начала вызвал во мне чувство, будто он был близким, доверенным другом и знает меня годами, теперь он стал им даже в большей степени. Это его уникальное качество смотреть прямо на человека, словно проникая в его самые заветные мысли… Доктор Янг посмотрел на меня снова, и я догадалась, что, упомянув имя доктора Хэррада, я еще больше снискала его дружбу.
