— То есть завербуем.
— Точно так.
Глава 31
Полковник Семенов не знал, куда ему идти. Он шел по улице, шарахаясь от редких прохожих и сторонясь милицейских машин. Он, как загнанный волк, плутал по безлюдным, ночным улочкам Москвы. Домой идти не хотел, чтобы не подвергать опасности семью, к друзьям тоже, а в управлении его могла ждать засада.
Костюм и брюки его высохли, но вонять меньше не стали. Петр Петрович походил-походил и решил наведаться на работу к своему другу Олегу Карцеву. Тот был патологоанатомом и дежурил в ночную смену в морге госпиталя им. Склифосовского.
Семенов незаметно пробрался на охраняемую территорию и направился к дому.
Сколько раз он побывал в этом небольшом, но вместительном здании. Он приезжал сюда на обследование трупов от тяжких убийств, утоплений, повешения и черт знает от чего еще.
Полковник нажал кнопку звонка и отошел в тень. Крыльцо освещала яркая лампа, а Семенов не хотел, чтобы его кто-то здесь видел.
Вскоре дверь отворилась, и на пороге появился заспанный мужчина средних лет. Он был невысокого роста, лысый, в толстых роговых очках. На нем был зеленый операционный халат и резиновый фартук.
Олег осмотрел крыльцо, никого не увидел и собрался уже закрыть дверь, как Семенов окликнул его из темноты:
— Олег, это я, Петр, ты один?
— Петрович, ты? — переспросил спросонок Олег. — Конечно, один, заходи.
— Тогда выключи лампочку, — тихо попросил Семенов.
Олег дотянулся до выключателя, повернул его. Воцарилась тьма.
Семенова подошел к Олегу и поздоровался. Они прошли внутрь, и Олег вновь включил свет при входе.
— Ты чего опасаешься? — спросил врач.
— Про томилинские разборки слышал?
— А как же. То, что от них осталось, лежит у меня в холодильнике. Ты поэтому явился среди ночи?
— Нет. Я был их свидетелем и запросто мог оказаться в числе твоих клиентов, но чудом уцелел. Кстати, хоть чье-то тело уцелело?
— Какой там. Одни обугленные куски мяса. Не разобрать, где рука, а где нога. Начальство требует собирать по частям, чтобы опознать личность, но как их соберешь, — Олег закурил. — И Вадима Прохорова привезли?
— Да. — Петрович изумленно посмотрел на Олега. — Про его гибель мне сообщил Лапшин.
— А что случилось, Петя?
— Это пока секрет, но я скажу одно — нас подставили.
Олег понимающе покачал головой и вопросов больше не задавал.
— У тебя есть во что переодеться? — спросил Семенов, когда они вошли в кабинет Карцева.
— Найдем, — он достал из шкафа почти новые джинсы и рубаху.
— Надеюсь, не с трупа даешь, — попытался пошутить Семенов.
— Что ты. Это моего сменщика. Они тебе будут впору.
Семенов переоделся, а свои вещи положил в целлофановый пакет.
— Отдам в химчистку, может, отчистят.
— Да. От тебя воняет ужасно, ты что, в навозе барахтался?
— Угадал, — невесело ответил полковник. — Дашь спиртику?
— Конечно, — обрадовался Олег и полез в шкаф.
— Я у тебя переночую, а утром уйду, и прошу тебя, пока не говори никому, что я у тебя был.
Олег кивнул и отрыл литровую бутыль с чистым спиртом.
Глава 32
Сергей подремал полчаса, а когда почувствовал, что пришел в себя, то встал и осмотрелся. Он был в той же одиночной камере. Под потолком, на высоте двух метров, находилось небольшое квадратное окошечко с толстой решеткой. В камере было тепло, сухо и даже уютно.
Железная дверь отворилась, и вошел мужчина в штатском. Он принес ужин на подносе, поставил на стол, затем, не говоря ни слова, ушел.
Сергей посмотрел на вкусно пахнущий суп, котлеты по-киевски и картошку фри, и у него засосало под ложечкой. Он вспомнил, что давно не ел. Несмотря на лютый голод, он пересилил себя и спустил ужин в унитаз. Он опасался, что ему могли подсыпать в пищу содиум-маматол-бибутират — этот препарат лишает человека воли, и он отвечает на все задаваемые ему вопросы.
Сергей крепился, но даже чай пить не стал. Он ходил по камере и ни о чем не думал. Он ждал беседы с Корниловым.
Вошел охранник, забрал поднос, пустые тарелки и удалился.
Сергей начал внимательно и в то же время незаметно осматривать пол, потолок и стены. Искал видеокамеры.
«Должны же они где-нибудь быть, — думал Сергей. — Я знаю Корнилова и уверен, что он напичкал комнату суперсовременной техникой».
Сергей не обнаружил ничего и решил поспать. Тем более что на дворе была уже ночь. Он снял ботинки, запихнул их под кровать, пиджак повесил на стул. Все движения он производил медленно и плавно. Вдруг он как бы невзначай уронил пиджак на пол. На самом деле он сделал это специально. Он нагнулся за ним, незаметно взял оба ботинка и запихнул их под пиджак. Сергей поднял все это и положил себе на колени. Затем лег и прикрылся пиджаком так, чтобы его рук и ботинок видно не было.
Он сделал вид, что отдыхает, а сам начал на ощупь снимать каблук с ботинок. Он нажал в нескольких местах на подошву, и крышка, закрывающая тайник в каблуке, открылась. Он вынул из него миниатюрную, величиной со спичечный коробок, рацию и антенну. Из второго каблука он вынул сверхмощные маленькие батарейки. Он поставил каблуки на место, затем наклонился, посмотрел под нары и незаметно положил под них ботинки.
Сергей вставил батарейки в рацию и приготовил ее к работе. Он не знал только одного — как вывесить антенну на улицу.
Он полежал несколько минут, затем встал и подошел к стене, где на высоте двух метров от пола находилось зарешеченное окошко. Он подпрыгнул, схватился левой рукой за толстые прутья, подтянулся и правой рукой попробовал открыть форточку. С первого раза у него этого не получилось. Он висел на левой руке, упирался ногами в стену, а правой открывал окно.
Наконец он распахнул форточку и незаметно выбросил на улицу рацию вместе с антенной. Он предварительно включил ее и надеялся, что его сообщение дойдет до адресата.
Передатчик начал транслировать в эфир всего одно сообщение, и предназначалось оно для друзей Сергея. Он должен был работать всего час, но дальность передачи равнялась двумстам километрам. Это был обычный SOS, но специально зашифрованный.
Затем Сергей спрыгнул, вымыл руки и снова лег на топчан.
Корнилов приехал в Лобню ровно в двадцать четыре ноль-ноль. С ним был Свиридов и четверо телохранителей — после конфликта с Переверзевым он опасался нападения. В особняке его уже ждал Гор.
Алексей Михайлович быстрым шагом прошел к себе в кабинет на второй этаж и молча уселся в большое кожаное кресло.
