Наконец доктор снабдил чадолюбивую мать всем необходимым, выставил за двери и окликнул мужчину:
— Вы, синьор Буонарроти? Что привело вас сюда?
— Болезнь! Что еще может привести человека к врачу?
Слух, что доктор Паскуале пользовал покойного мессира Бальтасара, когда его внезапно разбил паралич, докатился до мастерской синьора Буонарроти, во всяком случае, именно так он сказал эскулапу. Сейчас скульптор испытывает нечто подобное — рука буквально отнимается! Он принялся подробно описывать доктору колотье, боль и жар, которые испытал из-за непонятного повреждения спины под лопаткой, обездвиженную руку, и незначительное улучшение, к которому привело вмешательство монаха, промывшего ранку, умолчав, однако обо всем остальном лечении которое получил в монастыре.
Доктор велел ему снять куртку, спустил с плеча рубаху, принялся мять спину так и эдак. Затем нацепил очки, еще раз осмотрел багряно-фиолетовое пятно, образовавшееся в месте укола, и неудовлетворенно покачал голевой.
Синьор Буонарроти не получил компетентного, а главное, своевременного лечения! Если исключить добровольный прием пациентом ядовитых веществ — сиречь змеиного яда, — а так же исключить отравление посредством укола иглой (кому придет в голову травить небогатого скульптора?) — единственным доступным логическим объяснением подобных симптомов останется змеиный укус. В холодное время гады обычно пребывают в спячке, однако массовый розжиг костров в черте города вполне мог привести отдельную представительницу serpentes
[28]
к противоестественно раннему пробуждению, и вынудить на агрессивное поведение. Пораженные мышечные ткани следовало иссечь ланцетом или другим достаточно острым орудием, а затем прижечь раневую поверхность. Доктор Паскуале извлек из своего сундучка и продемонстрировал скульптору прижигатель, рукоятку которого украшала голова хищной птицы. Но теперь уже слишком поздно! — констатировал эскулап.
Просяные капельки пота во множестве проступили на лбу Микеланджело: его самочувствие улучшилось, он благоуспешно забыл про ранку, а бальзамы и снадобья, выданные матушкой-аббатисой, вообще куда-то подевал, неужто расплата окажется такой горькой? Скульптору приходится одинаково хорошо владеть правой и левой рукой, каждой мышце, каждому его пальцу нужна большая сила! Даже живописцу не управиться с кистями и красками одной правой, хотя Микеланджело редко работал с холстом, отдавая предпочтение фрескам, этой идеальной иллюзии скульптуры. Но человек, чья рука болтается параллельно телу как плеть или вообще отсутствует, никогда не сможет наложить грунт на каменную кладку, ему даже потолочный плафон не расписать.
* * *
…лишится пальцев, остаться без рук — его извечный, мучительный кошмар разрастался, вращался как гигантская воронка, быстрее, все быстрее, и с дьявольским хохотом увлекал внутрь. Безрукому скульптору остается только одно — встать на край мраморного карьера и ринуться головой вниз, погрузившись в неизъяснимую радость свободного парения. Умереть подобно птице! Он почти физически ощутил, как ледяные потоки ветра обдувают его тело, а сердце бьется чаще в предвкушении встречи с Господом. Его душа преисполнилась радости…
* * *
Страх растаял, боль, проснувшаяся было в плече, утихла сама собой — он готов был выслушать приговор доктора Паскуале.
— Но теперь уже слишком поздно, — эскулап грустно вздохнул. — Ранка от прокола затянулась, ткани сохраняют чувствительность. В целом человеческий организм — инертная система, он не может исцелится мгновенно — если речь о медицине, а не о деяниях равноапостольных святых, воспаление кожи окончательно рассосется через пару дней. Ваш чрезвычайно крепкий организм, синьор Буонарроти, уничтожить непросто.
Доктор Паскуале ободряюще хлопнул скульптора по плечу, добавил:
— Осмотр и прогноз обойдутся вам… э…
Пациент опустил руку в кошель, не дожидаясь оглашения суммы, и вознаградил усилия ученого доктора тяжелым серебряным кругляшом.
— Сейчас я найду для вас сдачу…
— Не нужно, синьор доктор, лучше найдите для меня добрый совет.
— Да?
— Откройте мне современные и действительно научные способы уберечься от паралича. Многие ученые умы утверждают, что обездвижение членов не только лишает человека всех жизненных радостей, но и способно убить за считаные часы. Монахи в карантине рассказывают всем, кто готов слушать, что с мессиром произошло именно так!
— Монахи — люди добрые в своем сердце, но кругозор их ограничен, — вздохнул доктор Паскуале. — Им сложно уразуметь, на какие жертвы приходится идти адептам современной науки. Знаете, многие считали мессира Бальтасара едва ли не колдуном, еще одно проявление невежества, не больше — он был истинным ученым мужем, и разделял мнение, что эксперимент есть основа основ научного знания. В области медицины поставить эксперимент сложнее всего, врачам часто приходится идти на риск, подвигать угрозе жизнь пациентов мы не в праве, ибо было сказано учителем всех докторов Гиппократом: Noli nocere — Не навреди! Посему собственное тело становится для медиков материалом. Мессир Бальтасар опытным путем искал грань, за которой яд превращается в сильнодействующее целебное средство, но совершил фатальную ошибку, приняв слишком большую дозу. Он принес себя в жертву науки.
В знак почтения к коллеге, доктор Паскуале поднялся и скорбно склонил голову. Микеланджело тоже выпрямился, затянул завязку на вороте рубахи, набросил куртку — надо признать, она выцвела, истрепалась и была покрыта множественными следами его ремесла от масляных пятен до въевшейся мраморной пыли, так что действительно выглядела не лучшим образом. Потянулся было за плащом, но резко оглянулся и уточнил:
— Мессир Бальтасар лично рассказывал вам о своих опытах?
— Да!
* * *
В карантине коллеги завели привычку обсуждать различные снадобья, которые могут быть полезны для чумных больных. К примеру, капли белладонны приносят временное забвение от боли, а соцветия борца
[29]
способны останавливать кровохарканье и противостоять опухолям. Мессир Бальтасар обладал достаточным опытом и знаниями, чтобы самостоятельно разрабатывать сложные рецептуры. Создавая новое снадобье, любой врач сталкивается с так называемой «дилеммой отравителя». Если отравитель использует слишком много яда, то будет разоблачен, а если использует мало — его жертва имеет все шансы остаться в живых.
Иными словами — избыточное количество лекарства, ингредиенты которого ядовиты, может убить больного быстрее, чем сам недуг, в то время как количество недостаточно малое способствует исцелению. Как истинный ученый мессир Бальтасар разрешал эту дилемму оптимальным образом: пробовал собственные лекарства первым, а убедившись, таким образом, в их безопасности предлагал больным. Маловероятно, чтобы он мог совершить фатальную ошибку в дозировке.
