— Скажите, воспрепятствовать как-нибудь можно? Протестовать, скажем?
— Верочка, на это мероприятие оформляется разрешение прокурора, и когда оно получено, протесты, как правило, результатов не дают. Вообще требуется согласие родственников, но в особых случаях их всего лишь ставят в известность. Ваш случай скорее всего особый.
Я импровизировала от души, потому что понятия не имела о правильном ответе, а цель имелась ясная — накалить обстановку как можно сильнее.
— Да, я все поняла, — прозвучало, будто у алтаря от невесты, венчающейся со старцем.
— Что «да, поняла»? — Я играла легкое раздражение. — Решение прокурора может отменить только суд, но это слишком долго. Все будет уже десять раз сделано. Мой вам совет — связывайтесь с братом и срочно, вы слышите, срочно принимайте решение! Он знает какое.
— Да! — повторила она со слезами в голосе и отключилась.
Мне сразу полегчало. Трудно с утра с неразмятыми от недавнего сна мозгами импровизировать на слабо знакомую тему. Вранье, то есть блеф, продолжается, и хотела бы я знать, как скоро он принесет плоды. Расколю я эту парочку или как?
У Кирьяновых долго не брали трубку. Уйти не могли — рано. Спят до сих пор? Это в будний-то день?
Подошла Нина. В самом деле спят. Пришлось извиняться. Оказывается, Володя после «Волжского берега» прихворнул и «сел на больничный». Голос его оказался низким и хриплым, как у пропойцы.
— ОРЗ, черт его дери!
— Совсем ты, старик, кабинетным стал. Скоро от сквозняков сопеть будешь.
Позубоскалив в таком духе несколько минут, мы перешли к делу.
— Хотела просить у тебя аудиенции — выписать мне пропуск в УВД, в твой кабинет.
— В чем признаваться будешь?
— В неспособности обойтись без совета и помощи подполковника Кирьянова.
— Ой! — Он рассмеялся и закашлялся. — Раз так, приезжай сюда, потолкуем. Если тебе официоз нужен, могу китель надеть. Прямо на майку.
— А фуражку не забудешь?
— Шапку, по зимнему-то времени!
Я представила, как мы с ним обсуждаем тему Аркадия под шарканье шлепанцев Нины, вопли сорванцов и завывание неисправного кухонного крана.
— Нет, Володя, только в четыре глаза. Тема острая, подумать придется, извини, но болельщики и индейцы нам не нужны. Поэтому, если в состоянии, то не отъедешь ли со мной на часок, не более? Я на машине, так что из тепла в тепло, хвори себе не добавишь.
— Давай! — согласился он без колебаний. — Жду наготове.
Совсем настроившись на выход, я обошла квартиру, комнату за комнатой, определяя хозяйским глазом, все ли в порядке. Не люблю, возвратившись уставшая от дневных хлопот и далеко не всегда в хорошем настроении, обнаруживать лишние следы своей вчерашней жизнедеятельности в неподходящих местах. Невольно и недовольно начинаешь саму себя поругивать, а это не дело. С собой надо дружить. И со вчерашней, и с завтрашней.
Володя дожидался в прихожей, уже полностью одетый. Едва открылась передо мной дверь, как он шагнул наружу, гримасничая и приговаривая вместо приветствия:
— Едем, Танюха, едем!
Из-за его спины раздавалось раздраженное ворчанье Нины и детский рев.
— Говорю ж тебе, ненадолго! — возмущенно бросил через плечо и, шмыгнув носом, закрыл дверь.
— Идем скорей!
Мы галопом спустились вниз, на едином вдохе, а выдохнули только в машине.
— И ты такая будешь! — проговорил, хмурясь. — То в пятки впору целовать, ангел без крылышков, а то — кобра хищная!
— Буду! — пообещала, посмеиваясь.
— Что за дело у тебя, выкладывай! — торопил, в твердом намерении выполнить обещание, данное жене.
— Подожди!
Не люблю, если есть возможность иного, вести в машине деловые разговоры. Вчерашний день не показателен" там вариантов не было.
Ханыги в зимнее время распить бутылочку забираются в подъезды или подвалы и делают это на ходу — чем скорее, тем лучше. Нормальные люди идут в бар или на кухню и не торопятся.
Мы с Кирьяновым — люди нормальные, время нас сейчас не давит и разговаривать на ходу не будем. А от семейных впечатлений он через пять минут избавится.
В бар я его и привезла. Симпатичный, темно-зеленый подвальчик с несколькими столиками, блестящей стойкой, пестрой батареей бутылок и сияющими кранами пивного источника.
Володя взял мне кофе, себе подогретого пива, и мы забрались в ближний угол, потому что дальних углов в этом помещении не было.
— Долго ты меня интриговать будешь? — спросил, когда мы устроились. — Выкладывай. С Жуковым что-нибудь не так, как хотелось?
— С Жуковым я надеюсь самостоятельно разобраться. Кстати, твою фамилию я ему не называла.
— Напрасно, был бы покладистей. «Не напрасно, — думаю, наблюдая, как он в пену дует. — С Жуковым, если что не так пойдет, ты у меня, дружище, будешь козырем из рукава».
— Разборка с Филипповыми дошла до предела.
Он нахмурился, припоминая.
— Это с дочкой ювелира, что ли?
— И с ее двоюродным братом. И, пожалуй, с самим покойным.
Володя погрузил губы в пену, добрался до живого и с удовольствием глотнул. Вытерся ладонью и проговорил:
— Не понял.
— Извини, излагать подробности — займет слишком много времени. Обрисую всю картину в целом, в общих чертах. Ладно?
Кирьянов обнял пальцами бокал и приготовился слушать.
Я допила кофе, отодвинула чашку и принялась за версию, выстроившуюся у меня прошлым вечером:
— Продолжением того, что ты знаешь, Володенька, является погребение на нашем городском кладбище не Аркадия, нет, а бомжа, работавшего и жившего на даче Филипповых в последние месяцы. Он, по всей видимости, был одной комплекции с ювелиром, а лицо покойного, как ты помнишь, было сильно изуродовано побоями. К тому же во время похорон его голова и лицо во избежание шокирующего впечатления были прикрыты. В этом причина того, что у окружающих, а среди них могли быть люди хорошо с ним знакомые, сомнений в его личности не возникло. Толчком к развертыванию всей истории послужил «наезд» рэкетиров, после которого Аркадий, забрав у компаньонов деньги якобы для оплаты очередной партии золота, скрывается с глаз долой, а его родственники запускают спектакль со смертью бомжа и ограблением квартиры. Касса ювелира, естественно, уплывает вместе с ним. Соучастники в убийстве бомжа, вернее, в избиении его до полусмерти — Аркадий и Дмитрий или кто-то из них единолично.
Воссоединение Филипповых на новом месте после продажи здешней их недвижимости — это, должно быть, планируемый ими финал. При таком исходе семейство становится даже богаче, а компаньоны и мафия выглядят круглыми идиотами.
