«Тут я тебе не помощница!» — подумала, изображая страх и растерянность.
Он метнулся в прихожую к трясущейся от ударов двери, уронил перед ней шкаф, придвинул плотней. Вернулся в комнату.
— Что? — крикнул, ничего уже не соображая.
Дмитрий заметался у окна, выглядывая в него, не скрываясь.
— Как их много! — почти простонал: Я прислонилась спиной к стене, закрыла глаза и прикусила губу. Он схватил меня за плечи и поцеловал — чмокнул в губы.
— Татьяна! Иди наверх, спрячься там, Им я нужен, ты понимаешь! Возьмут и уедут, а ты останешься.
Я, не ожидавшая от него заботы в такой момент, с изумлением вытаращилась и помотала головой.
— Иди! Что толку от тебя здесь! — заорал, брызжа мне в лицо слюной.
В дверь теперь колотили несколько человек, и она трещала. На кухне со стеклянным звоном и деревянным треском вылетело окно. Дмитрий скакнул туда, и я последовала за ним. Все происходило быстро, но мне удалось увидеть, как он, схватив табуретку, с размаху ударил ею по голове влезшего уже наполовину в разбитое окно бандита. Тот обмяк, и его потянули назад находившиеся снаружи. Дмитрий помог им, высунулся в освободившееся окно и, коротко, грязно матюкнув нападавших, едва увернулся от цепи, громыхнувшей по подоконнику. Перевернув кухонный стол, вбил его в пустое окно так, чтобы не сразу откинуть снаружи, и выскочил в комнату, где тоже вовсю звенели разбиваемые окна, прихватив по дороге толстую, расписанную цветочками по рукояткам скалку.
— Наверх! — крикнул, пробегая мимо меня.
Красиво он себя вел, мне нравилось. Но, действуя в одиночку, был обречен на поражение. Да и вдвоем мы продержались бы недолго.
Штурмующие сконцентрировали силы в одном направлении — полезли через высаженные окна в комнату. Дверь, правда, еще колотили, но уже без азарта. Разуверились в успехе.
— Они меня убивать будут, а мне что, бараном на них смотреть? — крикнул мне и тюкнул скалкой по колену перешагивающего подоконник бойца, а когда тот от шока согнулся в три погибели, ногой снизу вверх ударил его по лицу.
— Оттаскивай! — крикнул находившимся на улице.
— Дмитрий! — взвизгнула я.
Он слишком увлекся и не заметил, как во второе окно влез еще один и, не обращая на меня внимания, бросился на него. Они, рыча, вцепились друг в друга и покатились по полу, сшибая стулья, двигая с треском стол. Дмитрий дрался неистово, пустил в ход зубы, потому что уж слишком просто удалось ему вырваться из лап противника, по первой оценке не уступавшего ему в комплекции и росте.
В окне появился Фиксатый, мразь тщедушная, с цепью в руках, замер, наблюдая за схваткой.
Дмитрий сел верхом на бандита и принялся долбить его головой об пол, прерывая упражнение для уже обессиленных ударов кулаками по его лицу.
— Паяльник! — глухо рычал сквозь стиснутые зубы. — Я покажу тебе паяльник!
— Гад! Сука! — выплюнул Фиксатый и серой змейкой скользнул между рамами в комнату. Цепь его нехорошо бренчала. Я не ожидала от него такой ловкости, но удивление тут же сменилось страхом за Дмитрия, не замечавшего надвигающейся беды. Фиксатый шагнул к ним и умело крутнул цепь сбоку от себя. За мгновение до его выпада я нанесла ему удар ногой в область почек. Мой невысокий и неострый каблучок воткнулся в него чуть повыше поясницы и немного сбоку. Сила была рассчитана точно. Я ни на минуту не забывала о своем альянсе с Явой и калечить его людей не хотела. Фиксатый выронил цепь, прогнулся и, держась за ушибленный бок, медленно повернулся ко мне. Рот в форме буквы "о", в глазах — мука и недоумение. Дмитрий, оставив надежно успокоенного партнера, задыхаясь, поднялся на ноги и бугаем деревенским уставился на Фиксатого. Сейчас отдышится, и начнется вторая серия того же спектакля. Мало не покажется.
Спасая Фиксатого от такой участи, я развернула его, безвольного, за плечо и изо всех сил толкнула в спину в направлении окна. Его ноги подкосились, но шаг он все же сделал и упал грудью на подоконник, усыпанный стеклянными осколками. И тут же попытался подняться. И это было мне на руку — я рванула его за ремень и высунула на улицу до половины и сама слетела с ног от сильного толчка сбоку! Димочка угостил, спасибо, родной!
Дмитрий не стал тратить времени на решение проблемы с визитером, а, взяв его за ноги пониже колен, просто перевернул в окно головой вперед. Снаружи раздался кошачий вопль и следом, чуть погодя:
— Эй, мерин, у тебя еще один наш, отдай и его!
— Сейчас! — согласился Дмитрий и, с трудом подтащив тело, в которое вложил столько сил, препроводил его в окно же. Упало оно мягко. Снаружи его ждали и приняли.
— Один — ноль! — хрипло объявил Дмитрий, опускаясь на пол между окнами, прямо на стекляшки. — В нашу пользу!
Я не стала его поздравлять, знала — продолжение следует. Он подобрал цепь, подергал, зажав в кулаках, улыбнулся лязгу.
— Сейчас отдохну и пойду на улицу, поубиваю мерзавцев!
Какими по-глупому самоуверенными делаются мужики после первого же успеха!
От куртки на нем был оторван карман, свисал жалким лоскутом. Через щеку шла кровоточащая царапина, и почему-то была расстегнута ширинка. Его поза была подобающей, и в ширинку, распахнутую по этой причине настежь, высовывался уголок фланелевой рубашки.
— Эй, Филипповы! — послышался снаружи бодрый и насмешливый голос.
Ну вот и я сподобилась причислению к клану ювелира. Поднялась и, подойдя к Дмитрию, носовым платком промокнула ему от крови щеку. Он поморщился, но посмотрел благодарно, поймав, поцеловал кончики моих пальцев.
— Филипповы, эй, але!
Я на всякий случай шагнула к двери, а Дмитрий грузно поднялся, осторожно выглянул в окно и едва успел пригнуться. Над его головой в комнату, кувыркаясь, шипя и выбрасывая во все стороны плотные серые клубы дыма, влетел аэрозольный баллон, грохнулся об пол и закрутился как бешеный. Комнату вмиг заволокло мутной пеной, от которой нос и горло наполнились швейными иглами. Я, кашляя, согнувшись в три погибели, выскочила за дверь. Газовая атака! Образцово подготовился Ява к штурму! Это сюрприз! Из комнаты сквозь непрекращающееся шипение доносились звуки возни и мучительный, утробный храп. Кое-как продышавшись, я набрала полную грудь воздуха и нырнула в приоткрытую дверь. Глаза защипало, но терпимо. Сквозь туман я разглядела, что Дмитрий корчится, уже еле двигаясь, на полу. Ощупью я добралась до шкафа, схватила лежащий на нем кожаный облезлый кейс и, страдая от удушья, вернулась к двери, стараясь двигаться тихо и как можно быстрее.
— Не пори горячку! Сейчас проветрится, подожди немного! — донеслось с улицы.
Это не мне.
Дыша наконец всей грудью, через кухню выбежала на веранду. Стараясь не шуметь, сдвинула тумбочку, подняла гвоздодером половицу, нащупала под полом ручку и отчаянным усилием потянула ее к себе. Узкая крышка подалась сразу, медленно и мягко, с тонким скрипом петель, показалась краем над уровнем пола. Бухнув кейс в открывшуюся черную и узкую дыру, опустила крышку на место. Пристроив половицу и поставив на место тумбочку, поспешила обратно.
