— Вот это уж точно! Даже знать про это ничего не хочу. Господи боже мой, Мона! — воскликнул он. — Да как ты могла спать с ниггером!
Она залепила ему звонкую пощечину.
— Убирайся, — велела она ему ледяным голосом. — Убирайся, или я пущу в ход вот этот самый пистолет. И никогда больше не переступай порог моего дома.
Джеффри открыл было рот, собираясь что-то сказать. Но промолчал, лишь бросил на Дэвида злобный, угрожающий взгляд, резко повернулся на каблуках и вышел.
Когда они услышали, как за ним захлопнулась кухонная дверь, Мона закрыла лицо руками и прильнула к Дэвиду.
— Мне так жаль! — плакала она. — Он такой мерзавец! Это я виновата, Дэвид!
— Нет, — тихо говорил он, гладя ее по волосам. Его взгляд застыл на полоске неяркого света, пробивающегося сквозь шторы: наступил рассвет. — Никто в этом не виноват, Мона. Просто мы стали жертвами обстоятельств, с которыми нам не справиться. — Он отступил на шаг и взял ее за руки. — Мона, посмотри на меня и послушай, что я скажу. В этом мире нам нет места; нашей любви в нем не выжить. Они сделают так, что однажды ты посмотришь на меня и подумаешь: «ниггер», или я посмотрю на тебя и подумаю: «белая ведьма». И наша прекрасная, чистая любовь будет разрушена. — Он продолжал со страстью в голосе: — Должно прийти такое будущее, в котором мы сможем жить вместе и любить друг друга свободно, ничего не боясь. У нас должна быть свобода жить как муж и жена, Мона, а не красться под покровом ночи, как воры. Я люблю тебя всем сердцем, я никогда никого так не любил, и при этом, когда этот человек оскорблял тебя, я был не в состоянии тебя защитить! Я не могу уронить свое мужское достоинство, Мона, потому что для меня это равносильно смерти. Теперь я наконец прозрел, я вижу, что все это время заблуждался и что единственный способ сделать будущее нашим — это бороться за него! Я больше не могу оставаться прислужником белого человека!
Она смотрела на него испуганно, не в силах вымолвить ни слова.
— Теперь я сделаю то, что должен был сделать еще давным-давно, Мона. И я это сделаю ради нас. Ты только помни, что я люблю тебя. Возможно, мы теперь нескоро увидимся, но ты всегда будешь со мной, в моем сердце. И если тебе когда-нибудь будет грозить опасность или станет вдруг страшно и я буду тебе нужен, иди к моей матери. Она скажет тебе, что делать.
— Куда ты пойдешь, Дэвид? — прошептала она.
— В леса, Мона. Я собираюсь присоединиться к May May.
49
Это станет самой масштабной акцией May May за все время его существования. А возглавлять эту акцию будет фельдмаршал Ваньиру Матенге.
Пересчитав последние динамитные шашки, который ей тайно доставили накануне, она ощутила опьяняющий прилив крови к мозгу, почувствовала укол страха и возбуждения. Это было то же возбуждение, которое она испытывала каждый раз, когда отправлялась в лес, чтобы тайно переправить оружие борцам за свободу, оставить в дуплах деревьев пищу и сообщения. У нее кружилась голова от предвкушения большого дела, которое ей предстоит возглавить: нападение на отель «Норфолк».
Сегодня после обеда там должно состояться совещание. Губернатор и генерал Эрскин созвали общее собрание белых поселенцев, чтобы разработать новую масштабную наступательную операцию против May May. Одна из подчиненных Ваньиру, красивая молодая женщина по имени Сибилл из племени меру, спала с одним из помощников губернатора. Он-то, ни о чем не подозревая, и рассказал ей о секретном совещании.
Все теперь происходило очень быстро! May May активизировали свою борьбу. Война приобретала невероятный размах. Ваньиру знала, что все это благодаря новому командиру, человеку, который в один из июльских дней неожиданно появился в лесном отряде. Ваньиру никогда его не видела — приказы она получала от одного из его подчиненных, и его настоящее имя было известно лишь высшему командованию May May. Всем остальным борцам за свободу, да и европейцам тоже он был известен под именем Леопард. Кем бы он ни был, откуда бы ни явился, Ваньиру им восхищалась. С тех пор как он присоединился к лесной армии, May May провели ряд масштабных атак против белых. Леопард обучил May May новым тактическим приемам, новым способам ведения боевых действий; у него был солдатский опыт и находчивость, а кроме того, он, казалось, изнутри знал британскую армию. Все до единой успешные атаки на белых поселенцев, осуществленные за эти несколько месяцев, были разработаны именно им. Идея сегодняшней операции тоже принадлежала Леопарду, и ее тщательно готовили в течение нескольких недель. Если все пройдет так, как задумано, то взрыв в одном из самых крупных отелей Найроби как раз в тот момент, когда там соберется все руководство Кении, нанесет решающий удар по белым.
После инцидента в «Отеле королевы Виктории», когда она бросила камень с запиской в окно отеля, это была первая вылазка Ваньиру в Найроби. Все это время она скрывалась в лесу, где помогала организовывать новые лагеря и лаборатории по производству самодельного оружия. Под ее руководством находились женщины, из которых формировалась секретная подпольная сеть информаторов. Фельдмаршал Ваньиру Матенге значительно поднялась по служебной лестнице May May и считалась теперь одной из самых влиятельных женщин-бойцов. Британцы объявили на нее широкомасштабную охоту; за ее голову была назначена награда в пять тысяч фунтов.
Она пришла в Найроби неделю назад, пешком проделав путь от Абердер под чужим именем. Подруги сшили для нее мусульманский буйбуй, черную паранджу, которая полностью скрывала все тело, оставляя лишь узенькую щелочку для глаз. Она забрала с собой из секретного лагеря Кристофера и Ханну, и они вместе проделали весь этот трудный и долгий путь под палящим солнцем. Пищу добывали попрошайничеством, воду пили из ручьев. На подходе к городу ее несколько раз останавливали на блокпостах, но она делала вид, что не говорит ни по-английски, ни на суахили, ни на языке кикую, а понимает лишь диалект сомали, которого не знал ни один из солдат. Выглядела она достаточно безобидно: жалкая беженка из северного приграничного района, обремененная двумя детьми, поэтому солдаты пропускали ее. Но в городе все было иначе: здесь она должна была иметь при себе удостоверение личности. Она договорилась с одним мусульманином, сочувствующим May May, чтобы он сделал ее своей «женой». Он служил на Угандийской железной дороге и поэтому большую часть времени проводил на работе. Мусульманин сходил с Ваньиру в Управление труда на авеню Лорда Тривертона, где у нее взяли отпечатки пальцев, сфотографировали и выдали пропуск на имя Фатмы Хаммад.
И вот сейчас, в этот палящий октябрьский полдень, когда намеченное время операции было уже близко, Ваньиру прикрепляла к животу Сибилл последний динамит.
Все утро она занималась подготовкой, а на рассвете отправилась на рынок около Шаури Мойо, трущобного района, где находилась комнатка сочувствующего мусульманина. На рынке Ваньиру встретилась с несколькими женщинами, как было условлено заранее, и передала им динамитные шашки, замаскированные среди кукурузных початков и спрятанные в калабашах. Торопливым шепотом она передала им инструкции. Встреча была назначена в час дня у отеля «Норфолк».
