Поставщик чая в Найроби наживался на имени Тривертонов. Когда по городу пошли слухи о том, что у леди Роуз есть особая смесь чая, приготовленная ею самой, и о том, что сама леди Маргарет Норих-Гастинг заказывала ее, то те, кто мог позволить себе такую роскошь, тоже захотели купить этот чай. Так же, как в 1720 году популярный чай «Эрл Грей» был назван в честь приготовившего его сэра Джона Грея, чай, завоевывающий сейчас популярность в протекторате, стал называться чаем «графини Тривертон». Небольшая, аккуратно написанная табличка в окне отеля «Король Эдуард» гласила о том, что там подавался этот чай.
Войдя в обеденную комнату, Валентин снял шляпу. Все повернулись в его сторону. Заведение Миранды Вест предназначалось для респектабельных представителей среднего класса. Там имелся детский сектор, где подавались сандвичи с бананами и сливками; длинный стол, предназначенный исключительно для фермеров-холостяков, приходивших отведать сдобный пирог с изюмом или пирог с яйцом и беконом. Аристократы же шли в отель «Норфолк» или клуб «Мутайга».
— Лорд Тривертон, — сказала Миранда, выходя ему навстречу. Она надела свое самое лучшее платье, на груди приколола веточку сирени. — Как вы сегодня себя чувствуете?
— На вершине мира, Миранда! У меня такое хорошее настроение, что я готов скупить весь твой товар!
Миранда не могла наглядеться на графа. Казалось, непослушные волосы лорда Тривертона ничто не могло удержать на месте: черная прядь упала на бровь, и это сделало его еще более привлекательным.
— У меня сегодня топленые сливки, Лорд Тривертон, если вы хотите…
— Сегодня не могу, Миранда, нет времени. Меня уже неделю нет дома, и еще почти столько же мне добираться до плантации. Где гарантия, что мои рабочие трудятся, пока меня нет? Не сомневаюсь, что мне придется дня два бегать по лесу и собирать их.
Миранда постаралась скрыть свое разочарование. Но она была реалисткой. И не питала иллюзий на свой счет. Она прекрасно понимала, что, когда лорд Тривертон смотрел на нее, он видел перед собой лишь платную прислугу, кем она являлась на самом деле. Но у Миранды был план. Вся Восточная Африка знала о том, что брак лорда Тривертона был не очень удачным; поговаривали о том, что его жена не могла родить сына, которого так отчаянно хотел граф. Миранда Вест решила, что она подарит ему сына. Взамен он будет заботиться о ней до конца ее жизни.
Граф не возражал против того, чтобы пройти в кухню, — таким простым человеком он был. Лорду Тривертону не было нужды задирать нос и изображать сноба; он был благороден до мозга костей и джентльменом до кончиков ногтей. «Такой великодушный человек, как граф, несомненно будет хорошо заботиться о своей любовнице», — думала Миранда, пока вела его через обеденную комнату, величаво шествуя под пристальными взглядами посетителей. Все, что ей нужно сделать, это провести с ним одну ночь, и она подарит ему столь вожделенного наследника. Многие аристократы в Англии имели любовниц и незаконнорожденных детей; Тривертон тоже мог пойти на это, она была в этом уверена.
— Дайте мне знать, когда достроят дом, — сказала она, вручая графу коробки с печеньем. — Я испеку по такому случаю свой фирменный торт.
— Надеюсь, справим новоселье уже в декабре. Сейчас рабочие достраивают второй этаж, а терраса уже готова.
— В декабре! — воскликнула она. — Вы еще не знаете, какой вкуснейший рождественский пирог я пеку. С марципаном и сахарной глазурью! — Миранда повернулась к столу, на котором остывала выпечка, взяла несколько усыпанных цветным сахарным горошком печений, завернула их в бумагу и протянула Валентину. — А это для вашей маленькой дочери. Моны, правильно? — сказала она.
— Буду иметь тебя в виду, Миранда, когда придет время готовить праздничный ужин. Я планирую устроить настоящее пиршество. Наша первая ночь в большом доме. Будет не меньше трехсот гостей, так что можешь начинать печь уже сейчас!
— Я напишу название нового дома на торте.
— Белла Два, — сообщил он. — Д-В-А. У меня есть один парень из племени суахили в Момбасе, который пообещал мне выгравировать название дома на каменной плите и установить ее над воротами. Обязался привезти мне ее к Рождеству.
На прощание Валентин попробовал одно из ее имбирных печений с топлеными сливками, после чего съел еще два. Ему нравилась Миранда Вест, и его удивляло, почему она не выйдет замуж еще раз. Вряд ли дело было в отсутствии предложений или в ее возрасте; если тридцать пять лет считались во всем остальном мире возрастом старых дев, то здесь, в Британской Восточной Африке, это было даже большим плюсом, гарантией того, что женщина уже мудра и опытна и что не сбежит вся в слезах назад в Англию при первой же возникшей трудности. И уж, конечно, вряд ли дело было в ее внешности; она была красива простой, но яркой красотой, с этими ее рыжими волосами и симпатичным круглым личиком, не испорченным экваториальным солнцем. К тому же она превосходно готовила и являлась владелицей самой лучшей кондитерской во всей Восточной Африке. Миранда Вест скоро падет перед чарами какого-нибудь счастливчика, в этом граф нисколько не сомневался.
Наконец Валентин, которому не терпелось отправиться в дорогу домой, покинул отель «Король Эдуард». Пока лорд Тривертон седлал своего арабского скакуна, Миранда Вест наблюдала за ним из окна своей кухни.
9
Гепард низко пригнулся к земле; уши прижаты к голове, хвост меланхолично качался из стороны в сторону. Взгляд золотых глаз упал на окно: в серо-голубой дымке рассвета он увидел поднятую оконную раму, развевающуюся штору. Внутри, в безопасном мраке коттеджа, спала безмятежным сном Грейс Тривертон.
Из горла гепарда вырвалось рычание, мышцы напряглись. Кошка прыгнула на подоконник, на мгновение задержалась там, а затем бесшумно соскочила на пол. Она остановилась, нюхая воздух и слушая размеренное дыхание спящей в кровати женщины. В темноте ночи, которая до сих пор царила в стенах этой спальни, несмотря на то что снаружи небо уже начинало проясняться и светлеть, животное без труда различало угловатые контуры столов и стульев. Ее ноздри улавливали запах лежащих на полу звериных шкур, еды в мисках, человека в постели.
Гигантская кошка выжидала, наблюдала и слушала. Сильные мышцы напряглись под желтой, усыпанной черными пятнами шкурой. Небольшая голова гепарда переходила в толстую шею, по которой шла от ушей до изгиба спины короткая грива. Это была молодая самка. И она была очень голодна.
Внезапно кошка прыгнула, изогнувшись красивой дугой, взметнулась в воздух и с диким рычанием приземлилась на кровати.
Грейс закричала. Затем она произнесла: «Ой, Шеба!» и обвила шею кошки руками.
Шеба несколько раз лизнула хозяйку, а затем спрыгнула на пол в поисках завтрака.
— Еще так рано вставать, — вздохнула Грейс. — Мне снился сон. Она лежала на спине и глядела в соломенный потолок. Она ощущала некоторую неловкость: сон был эротический, и в нем присутствовал сэр Джеймс.
Он снился ей уже не первый раз; но впервые за все это время сон так взволновал ее. К тому же он был таким реальным. Вспомнив о ярких подробностях сна, о том, как они занимались любовью под звездным небом, Грейс почувствовала, что ее тело напряглось. Это смутило ее: она не должна предавать память Джереми и дружбу Люсиль, жены сэра Джеймса, с которой они так сблизились. Содержание сна, несомненно, было тревожным, но волновало Грейс не это: больше всего ее беспокоили те чувства и ощущения, которые она испытывала после пробуждения: вожделение, неописуемое желание.
