А между тем мы дошли до мастерской, так что я успела лишь коротко кивнуть Тито, прежде чем мы присоединились к нашим товарищам. Хотя все вели себя сдержанно, общее настроение было уже не таким печальным, чем вчера. Как только поручения были выполнены, — изготовлены кисти из волоса хорька и свиной щетины, уголь растолчен в порошок, деревянные дощечки, которые мастер использовал в качестве палитры, отшлифованы песком, — Давид объявил, что на сегодня работа закончена.
— Томмазо, может, ты поиграешь для нас на лютне? — попросил он.
Томмазо послушно потянулся за видавшим виды инструментом и взял несколько аккордов. Затем Паоло вытащил игральные кости. Через минуту возле угасшего очага началась игра, в которой участники вместо денег ставили на кон черепки битых горшков.
Я не могла не порадоваться тому, что настроение моих товарищей заметно улучшилось. Добрый Константин вряд ли захотел бы, чтобы они долго предавались печали по поводу его безвременной кончины. Я ничуть в этом не сомневалась и даже стала подпевать Томмазо, который исполнял песенку о том, как юный паж ловко перехитрил всех господ, каких только встречал. Убедившись, что все предаются развлечениям, я сделала вид, будто мне нужно в уборную, и выскользнула из мастерской.
В дверь Леонардо я постучала тихонько, помня свой бесславный уход этим утром. И все же, мой утренний каприз помнила, по всей видимости, только я. Отец уже простил меня, да и мастер давно забыл о нем думать. Впрочем, проверить так это или нет, у меня не было возможности. Потому что дверь мне открыл не мастер, а мой отец.
— Хорошо, что ты пришла, — произнес он, высунув голову в дверь. Затем быстро огляделся по сторонам, и я вспомнила, что Тито точно также оглядывался по сторонам.
Удостоверившись, что поблизости нет никого из посторонних, он жестом пригласил меня войти внутрь, и закрыл за мной дверь. На его лице застыла печать тревоги.
Сев за рабочий стол Леонардо, на котором лежало несколько листов бумаги, он отодвинул их в сторону вместе с пустой миской из-под мясного рагу. Я отметила про себя, что миска на столе была всего одна. Обычное место Леонардо оставалось пустым.
Кровать мастера также была пуста и аккуратно застелена. На подушке, сжавшись в комочек, спал Пио. Пёс открыл сонные глаза, но, по-видимому, решив, что сон полезнее и нужнее приветствия в адрес запоздалого гостя, зевнул и снова уснул.
Жестом предложив мне сесть, отец заговорил:
— Я уже ломал голову над тем, как вызвать тебя, не привлекая внимания твоих товарищей. Кто-нибудь знает, что ты здесь? — Я отрицательно покачала головой. — То, что я тебе сейчас скажу, ты должна держать в секрете от других, включая и твоего друга Тито.
Кстати, от меня не скрылось, что дверь в личную мастерскую Леонардо закрыта и из-под нее не просачивается свет. Настал мой черед нахмурить брови. Если учителя нет ни в мастерской, ни в опочивальне, то он, скорее всего, сейчас в сарае, где хранится летательная машина. Или же он отправился навстречу ночным приключениям. Но почему его отсутствие именно в эту ночь вызвало у меня такое смятение?
Не в силах совладать с любопытством, я спросила:
— В чем дело, отец? Неужели что-то случилось с мастером?
— Не бойся, моя дорогая, синьор Леонардо жив и здоров, — поспешил заверить меня мой батюшка. — Однако смерть Константина по-прежнему не дает ему покоя, вот он и отправился сегодня вечером на поиски убийцы. Хотя он и не сообщил мне, куда идет, с его слов я понял, что он собирался туда, где состоится встреча герцога с послами французского короля. Синьор Леонардо намерен сообщить своему покровителю о том, что случилось в замке за время его отсутствия.
Я округлила глаза. Впрочем, ничего особо удивительного в словах отца для меня не было, хотя они и поселили в моей душе тревогу. Мастер привык сам справляться со своими делами. Если он опасается, что смерть Константина — лишь начало великих бед, то наверняка посчитал своим долгом по возможности их предотвратить. Если для этого нужно привезти Моро обратно в Милан, то он непременно это сделает.
Но что будет, если по пути он случайно столкнется с убийцей Константина?
Я не забыла о высказанном учителем предположении, что-де стрела, ставшая причиной смерти моего товарища, сделана заграничными оружейниками. Мастер — а, возможно, и сам герцог — рискует жизнью во время переговоров с французами. Понимая, что сколько ни беспокойся, этим горю не поможешь, я мысленно вознесла молитву небесам, дабы господь и святые угодники хранили его, после чего повернулась к отцу.
— А как в отсутствие мастера идет работа над летательной машиной?
— Работа идет успешно, ибо все мы заинтересованы в том, чтобы завершить эту дьявольскую машину как можно скорее, — ответил он с непривычной для него горячностью. — Если нам будет сопутствовать удача, машина получится такой, какой ей полагается быть, а значит, причуда Леонардо воплотится в жизнь.
Еле заметно улыбнувшись при слове «причуда» — так в народе называли изобретения мастера, — он добавил:
— Еще до ухода синьора Леонардо, я попросил его, чтобы он разрешил тебе отложить работу над фреской и вернуться в помощь мне и Тито. Он увидел мудрость в таком решении, ведь к работе присоединится еще одна пара рук, и ответил согласием.
Однако вместо того, чтобы обрадоваться, я нахмурилась.
— Отец, я не вижу в этом никакого смысла. Всего день назад вы с мастером настаивали на том, что я слишком слаба для такой работы. Более того, вы в один голос утверждали, что она якобы для меня опасна. Неужели за столь короткий срок ты изменил мнение?
— Похоже, что ты провела слишком много времени в обществе юношей и забыла, что такое уважение, — ответил отец. Впрочем, укоризненные эти слова скорее были произнесены шутливо, чем с упреком. — С каждым днем ты все больше и больше напоминаешь мне твою мать.
Далее его тон сделался более серьезным.
— Впрочем, ты права. Наверное, для тебя будет безопаснее, если ты останешься в мастерской с твоими товарищами. Они лучше смогут защитить тебя, чем мы вдвоем или втроем. Но пока твоего учителя нет, мне спокойнее, когда ты рядом со мной. Кроме того, — в глазах отца вновь промелькнула лукавая искорка, — работая моим помощником, ты получишь возможность узнать, оправданы ли жалобы твоих братьев, или это просто отговорки.
Услышав эти слова, я не смогла удержаться от улыбки.
— Обещаю тебе сказать правду. Но что мы скажем Тито, когда он увидит, что вместо синьора Леонардо с тобой работаю я?
— Юный Тито всего лишь подмастерье, а я — мастер, — напомнил отец строгим тоном. — Он удовлетворится любым моим объяснением. А теперь поцелуй отца на прощание и ступай, уже поздно.
Я сделала так, как мне было велено, и не размыкала объятий на минуту дольше обычного, молча благодаря Всевышнего, что не отец, а Леонардо отправился по ночным дорогам в поисках Моро.
— Сразу, как проснешься, приходи сюда, и мы пойдем в сарай, где хранится машина, — сказал мне вдогонку отец. — Начнем работу вместе с жаворонками и закончим вместе с совами.
