Пока они пили чай и разговаривали о каких-то посторонних
мелочах, в подсознании Саши билась одна-единственная мысль: как хорошо, что она
познакомилась с Максом и он не бросил ее одну.
Ничто в нем не казалось ей странным. Даже то, что он с ходу
вызвался помогать практически незнакомой женщине, которая весь вечер язвила в
его адрес. Макс не настаивал на том, чтобы поехать в милицию. Пуля, застрявшая
в сиденье «Фольксвагена», будто вовсе не волновала его. А ведь это была улика!
И, должно быть, важная. И еще. Когда она собралась домой, он спокойно поехал с
ней. Хотя первое, что должно было прийти в голову здравомыслящему
мужчине, – это избегать мест, где его спутницу могли поджидать наемные
убийцы. Но Саша ни о чем этом не думала. От страха она потеряла всякие
ориентиры.
– Я постелю тебе на диване в маленькой комнате, –
сказала она, убирая со стола. – Думаю, ты уместишься.
– Подожди, Александра, давай все-таки поговорим.
Саша покорно возвратилась на свой стул и сложила руки на
коленях. Перед тем как заняться чаем, она успела переодеться в джинсы и
водолазку.
– Не знаю, что еще я могу тебе рассказать. Кажется, ничего
не упустила.
– Расскажи про ваш салон. Как вы решили его организовать,
как помещение снимали, как с девчонками договорились дела вести.
– Зачем это?
– Да мне просто интересно, – пожал плечами Макс. –
Интересно, как ты живешь, чем дышишь...
Саша кашлянула:
– Догадайся, кем я работала еще год назад?
– Ты? – Макс сморщил нос. – Актрисой, наверное.
– С чего ты взял?
– У тебя потрясающая мимика, выразительный голос,
сумасшедшая реакция, ну и внешность, конечно.
– Внешность! – воскликнула Саша. – Ты лжешь!
– Почему это?
– Потому что ты первый о ней говоришь.
– Да быть того не может! – усмехнулся Макс. – Если
опустить цветистые фразы, лично мне твоя внешность очень даже нравится. И я ни
капельки не лгу. Так кем же ты работала? Маникюршей?
– Газетным репортером.
– О! – Макс откинулся на спинку стула. – Это те,
которые без мыла... прямо в душу?..
Саша рассмеялась:
– Ты тоже тот еще фрукт.
Потом она начала рассказывать Максу о том, как зарождалась
идея имидж-салона, какие препятствия вставали на пути к успеху и как обстоят
дела на сегодняшний день. Таким образом все снова вернулось к убийствам.
– Оперативники Анну прямо за горло взяли: что за карточки
оказались на руках у жертв? Откуда они? Зачем? Кто вписывал туда часы
посещений?
– Фирменные визитки, что ли? – не понял Макс.
– Вроде того. Такие маленькие книжечки, как в дорогих
парикмахерских или женских клубах. Я сейчас тебе покажу.
Саша сходила за своей сумочкой и достала из кошелька визитку
«Триады».
– Видишь? Я сама делала эскиз для обложки.
– Красиво, – похвалил Макс. – А вот на этих
разграфленных листочках вы пишете время следующего визита?
– Так точно. Ведь женская память – штука избирательная.
Женщина может помнить телефон любовника, с которым рассталась пятнадцать лет
назад, и забыть, во сколько ей сегодня к зубному.
– Может, твоя память все-таки подкинет тебе ответ на вопрос:
зачем в тебя сегодня стреляли?
– Я не знаю. Правда. А если это не в меня, а в тебя
стреляли?
– Нет, как раз в тебя. Я видел, куда попала пуля. Я даже
рядом не стоял.
– Если честно, мне безумно страшно. И я никак не соображу,
что надо делать.
– Мы с тобой вместе сообразим. Завтра. А сегодня надо хорошо
выспаться. Недаром же говорят: утро вечера мудренее.
– Дурацкое какое-то слово – мудренее.
– Татарское, наверное.
– Я, пожалуй, сегодня не смогу спать, – призналась
Саша.
– А у тебя есть валерьянка?
– Есть успокоительные таблетки.
– Тащи сюда.
Макс вытряхнул для нее из пузырька две таблетки снотворного,
она их послушно выпила. А когда приняла ванну и удалилась в спальню, он пришел
проведать ее перед сном. Поправил одеяло, потом наклонился и поцеловал в лобик.
Саша сонно улыбнулась в ответ.
Макс ушел в маленькую комнату и выждал полчаса. После чего
поднялся на ноги, вышел в коридор и начал методично обыскивать квартиру.
Довольно быстро нашел пистолет. Долго осматривал его, потом сунул на место.
Больше ничего криминального не оказалось, но и пистолета было выше головы.
Закончив обыск, Макс притащил на свой диванчик альбомы с
фотографиями. Каждого изображенного на фото человека рассматривал долго и
пристально, прочитывал все подписи на оборотах. Увидев Диму Еланского,
мгновенно среагировал на знакомое лицо. Минуты две пытался понять, откуда он
знает этого парня. Потом наконец вспомнил, что практически ежедневно видит его
на телеэкране, когда смотрит новости. Пролистал свадебные фотографии, покачал
головой. Прошел на цыпочках к стеллажу, поставил альбомы на место и заглянул к
Саше. Ей снилось что-то плохое: она сердито надувала губы и сжимала-разжимала
кулаки. Макс вспомнил, как она третировала его, и усмехнулся. Перец, а не
девка!
Возвратившись в маленькую комнату, Макс сел на диванчик и,
поглядев на себя в зеркало шкафа-купе, тихо сказал:
– Я влип во что-то явно не то.
Глава 18
Настя Леонтьева так и не дожила до своего двадцатитрехлетия.
Кто-то ударил ее кулаком в лицо, сбив с ног, потом накрыл голову подушкой и
выстрелил через нее из пистолета, попав прямо в переносицу. Подушку
эксперт-криминалист снял. И теперь со всех стен на мертвую девушку с застывшими
улыбками глядели фотокрасотки, выставляя на обозрение голые плечи, ноги и
животы.
– А вот и фирменный знак убийцы, – один из
оперативников положил на стол извлеченный из сумочки жертвы картонный
квадратик.
Фирменным знаком убийцы оказалась визитная карточка «Триады».
В ней было отмечено, что вчера днем девушка побывала в растреклятом
имидж-салоне, и жизнь ее потеряла стоимость и гроша ломаного. Ее застрелили тем
же вечером, примерно от десяти до полуночи. Однако на сей раз убийца
воспользовался не «береттой», а пистолетом «ТТ».
– Надеюсь, это ваша последняя родственница? – спросил
Кусков, обращаясь к хозяину студии, сидевшему с остановившимися глазами в
соседней комнате. – Если нет, то сообщите нам адреса остальных. Мы
попытаемся их предупредить об опасности.
– Черт возьми, я ни в чем не виноват! – надрывно
выкрикнул Вадим Анисимов. Руки у него дрожали, и, чтобы унять эту противную
дрожь, он зажал их между коленями.
