– Получается, этот Толик сам задумал ухлопать Викторию? Ведь
Хомяков не давал ему такого задания?
– Точно. Итак, Чушкин решил избавить босса от надоедливой и
опасной любовницы. Он единственный, кроме Хомякова, отлично знал все ее привычки.
В частности то, что по пятницам Виктория сразу после работы отправляется в свой
летний домик в Борисовке. Чушкин решил убить ее за городом. В ту злосчастную
пятницу такую же участь уготовил ей и Анисимов.
– Пятница была ее счастливым днем, – грустно сказала
Анна.
– Действительно, ведь Виктории удалось избежать целых двух
убийств одновременно! – подхватила Женя.
– Да-да. Анисимов убийство отменил, потому что не нашел
денег. А Чушкин просто-напросто ошибся жертвой. Он ждал Викторию в саду. Вместо
нее приехала Ада. Но он, конечно, этого знать не мог. Ада явилась в парике и на
машине Виктории. Следивший за коттеджем Чушкин знал, что женщина в доме одна.
Поэтому, когда Ада переоделась и подошла к окну, он сразу выстрелил. Конечно,
если бы она была без головного убора, тогда у Чушкина, возможно, тормоза и
сработали бы. Но Ада надела на голову кепку первого мужа Виктории.
– Бедняжка! – Глаза Жени помимо воли увлажнились, и
Саша ободряюще похлопала ее по коленке. После чего добавила:
– Если бы милиция нашла эту кепку, то версия об ошибке
киллера заняла бы подобающее место в расследовании. Но кепки на месте не
оказалось.
– Как это так? – не поняла Анна. – Куда же она
делась?
– Роковое стечение обстоятельств, – мрачно пояснила
Саша. – Едва только Чушкин застрелил Аду и смылся, в коттедж приехал
Сергей Яновский, бывший муж Виктории. Он договорился с ней, что на выходные
позаимствует ее машину.
– Но Виктория ведь не поехала в Борисовку, – не поняла
Женя.
– Скорее всего она просто выбросила Яновского из головы. Ведь
машину угнали. И вместе с ней пропала колоссальная сумма денег. Возможно, она
вообще не собиралась в ту пятницу ехать в Борисовку. Ей ничего не стоило
продинамить любого мужика, а уж бывшего мужа и подавно.
– Получается, Ада сделала все, как ей велел Вадим. Она
создала ему отличное алиби. Рыбаки, видевшие Аду в Борисовке в шесть часов,
думали, естественно, что это Виктория. В это время настоящая Виктория должна
была быть уже убита. А Анисимов крутился бы на людях в Москве, –
обрисовала ситуацию Саша. – В коттедже Ада переоделась, костюм и парик
спрятала среди Викиных вещей.
– А что же Яновский? – поинтересовалась Женя.
– Яновский, – снова перехватил инициативу Олег, –
приехал за обещанными «Жигулями» и увидел их стоящими в гараже. Он поднялся в
дом, чтобы переброситься парой слов со своей бывшей женой, и наткнулся на труп
женщины, рядом с которым валялась его клубная кепка, причем подписанная.
Струхнув, Яновский кепку забрал с собой, чтобы, не дай господь, не вляпаться в
дело об убийстве. Выглянув из дома и увидев, что рыбаки куда-то смылись, он
решил, что меньшим риском будет уехать-таки на Викиных «Жигулях», чем мозолить
людям глаза в общественном транспорте. Он сел в машину и поехал прочь. А теперь
догадайтесь, что он обнаружил в «Жигулях»?
– Шестьдесят тысяч долларов! – воскликнула Женя.
– Именно! Яновский, естественно, деньги забрал. А машину
бросил на стоянке возле проспекта Мира. Он ничего не знал – кого убили, почему,
чьи это деньги и где сама Виктория. Короче, наш герой затаился.
– Потом убили и Викторию, – подала голос Анна. –
Это Чушкин, надо понимать, исправил свою ошибку?
– Старательно исправил. А чтобы запутать следствие,
подбросил пистолет в квартиру Анисимова и анонимно позвонил в милицию. Но тут
ему опять не повезло. Анисимов каким-то образом нашел этот пистолет буквально
сразу. Перепугался до смерти, сунул в карман и принялся бегать с ним по городу,
гадая, как от него избавиться. И нашел прекрасное место.
– В моем портфеле, – мрачно сказала Саша. – Я уже
догадалась. Когда он отправился мыть руки, то по дороге пристроил его под
вешалкой.
– Милиция по наводке, конечно, учинила в его квартире обыск,
но пистолета так и не нашла.
– Зачем же у меня его потом свистнули? Не понятно, –
недоумевала Саша.
– Погоди, не торопи события, – усмехнулся Олег. –
Начальник службы безопасности «Бихом-экспорт» вчера вечером был сильно занят на
работе. И Никита, – Олег мотнул головой в сторону приятеля, – пошарил
в его квартире. И вот какую пленочку он нашел. Хотите послушать?
Олег был уверен, что все хотят, и сразу же потянулся к
диктофону.
– Скорее всего Шитов время от времени записывает все
разговоры своих боссов. На всякий случай. Собственно, в этом нет ничего из ряда
вон выходящего. Так многие делают.
Диктофон между тем начал подавать признаки жизни.
– Сейчас вы услышите диалог Вениамина Хомякова и его
телохранителя Толика Чушкина. Надо учесть, что они школьные товарищи. Чушкин с
детских лет ходил у Вени в шестерках. Эдакое построенное на неравенстве, но все
же по-своему нерушимое братство.
Сначала раздался звон стаканов и бульканье. Видимо, дружки,
запершись в кабинете, запивали дружбу чем-то крепким.
«– Жизнь, Толян, все круче и круче, – пробормотал
Хомяков, издав тоскливый вздох. – Я весь в дерьме. Костик вечно меня
шпыняет, хочет, чтобы я ходил на коротком поводке. Даже секса нормального
лишился, прикинь? У меня, грешным делом, – он понизил голос, –
знаешь, какая мысля крутится? Может, Викушу именно Бизин и приказал порешить,
а? Как думаешь? Ему каждая моя телка что кость в горле стояла. Говорит, ни
одной бабы тебе, Хомяк, больше не обломится. Проститутки – твой удел. Ну не
подлюка?
– Ты насчет Вики... того... страдаешь? – спросил Чушкин
задушенным голосом.
– Я страдаю от несправедливости. А Викуша... Ты ведь в
курсе, как она на меня наезжала. По уму, так я типа даже рад, что все кончилось
миром. Она бы могла мне здорово все попортить – семью сломать, бизнес...»
«Какой у тебя, на хрен, бизнес?» – подумал про себя Олег.
Между тем вологодские страдания под водку шли своим чередом.
«– Я, Веник, это... Хочу тебе признаться кое в чем, –
Чушкин понизил голос до свистящего шепота. – Давай помянем Вику твою, что
ли. Ведь это я ее душу грешную сгубил.
Громко тренькнул стакан.
– Ты это что, всерьез? – тонким голосом проблеял
Хомяков.
– И вторую бабу тоже я угробил. По ошибке. Помнишь, в
пятницу отпрашивался? Думал, Вика, как всегда, в Борисовку махнет. Ты ж о
свидании не говорил.
– Она позвонила неожиданно. Бабки у нее свистнули
сумасшедшие. В трансе была. Встретиться, говорит, надо, обсудить, что делать. Я
в то время как раз на «Полежаевскую» махнул – расслабиться. А ты, значит...
– А я в Борисовку.
– Толян, ты че? Я ж тебя не просил!
