– Однако вы в курсе прибытия этой эскадры, – полуутвердительно сказал голос.
– Разумеется, – проворчал Костенко.
Он услышал, как похитители его шепчутся. Видимо, они обсуждали, можно ли ему верить. Потом голос произнёс:
– Когда вы узнали о прибытии эскадры в Сан-Франциско?
Это был ловкий вопрос. Если бы Костенко ответил: в августе, то возникло бы подозрение, что действия Лесовского и Попова были согласованы. А если бы он ответил: в сентябре (то есть уже будучи в Нью-Йорке), тогда выходило, что он лгал, говоря, будто между эскадрами нет никакой связи. Но и так, и так получалось, что он не говорил всей правды. Сообразив всё это, Костенко покрылся испариной.
– К-когда прочли в Нью-Йорке американские газеты, – нашёлся Семён Родионович.
Повисла пауза. Его мучители тихонько совещались. Затем прежний голос сказал:
– Нам бы хотелось знать, какие действия собирается предпринять Россия в случае, если она не получит поддержки Соединённых Штатов в борьбе с капёрством.
– У адмирала Лесовского есть приказ идти в Карибское море. И он выполнит его вне зависимости от ответа американского правительства.
– Насколько серьёзны ожидания в России на поддержку Америки?
«Что за чёрт? – подумал Костенко. – Я ведь уже ответил им».
– Мы рассчитываем на помощь американцев, но готовы обойтись и без неё.
– Ухудшит ли российско-американские отношения негативный ответ Вашингтона на русский запрос?
– Вероятно. Но не слишком. В России понимают, что американцы сейчас завязли в своей войне, и им не до польских капёров.
При этом Семён Родионович подумал: «Ни дать ни взять – беседа двух дипломатов». Он поводил языком по сломанным зубам.
– Намерена ли Россия оказать военную помощь США в случае их согласия на сотрудничество в деле борьбы с капёрами?
– Россия готова оказать эту помощь даже в случае отказа Вашингтона сотрудничать.
– Поясните ваши слова.
– Что именно?
– В каком виде Россия намерена оказать военную помощь США? Действиями на море, военными поставками, или, может быть, финансовыми займами?
– Всем вышеперечисленным.
– Чушь, – вмешался вдруг другой голос. – Откуда у России столько денег? Она сама побирается по чужим дворам.
Костенко пожал плечами.
– Я не работаю в финансовом ведомстве. Мне это неизвестно.
Голоса опять зашушукались.
– Сколько военных кораблей осталось у России на Чёрном и Балтийском морях?
– Не имею представления.
Послышался шаркающий звук, и в его челюсть снова врезался мощный кулак. Семён Родионович упал навзничь, пронзённый дикой болью в правой скуле, а неизвестный мучитель ещё добавил удар в живот. Костенко почувствовал, что задыхается. Не помня себя, он принялся сдирать с глаз повязку, но та была прикручена крепко и не поддавалась.
– Хватит, хватит, – поспешно сказал первый голос. Последовала короткая тирада на незнакомом языке, затем голос продолжил. – Вам не следует снимать повязку, Семён Родионович. Иначе нам придётся вас убить.
– Вы меня и так уже почти убили, – прохрипел Костенко, отнимая, однако, руки от лица.
– Поймите, вы сами виноваты, – терпеливо втолковывал ему голос. – Уверяю вас, если бы вы честно и правдиво отвечали на наши вопросы, не было бы нужды прибегать к столь грязным мерам. Обещайте впредь не вилять.
– Хорошо…
– Очень любезно с вашей стороны.
Послышались какие-то шаги, Костенко помогли сесть, затем к губам его поднесли кружку с холодной водой. Он пил, почти не открывая рта; челюсть ныла неимоверно. Вода была солоноватая, перемешанная с кровью.
– Итак, вернёмся к последнему вопросу, – произнёс голос, когда Костенко напился. – Сколько русских военных судов находится сейчас на Чёрном и Балтийском морях?
– Я – сотрудник министерства иностранных дел, а не военно-морского ведомства. Мне неизвестны размеры российского флота, – слабо ответил Семён Родионович. – Загляните в справочники. Наверняка англичане и французы уже всё подсчитали.
Произошёл короткий обмен репликами на каком-то славянском языке, затем голос сказал:
– Хорошо, оставим это. Насколько серьёзно оценивает министерство иностранных дел России возможность интервенции в случае продолжения боевых действий против повстанцев?
– Интервенции куда – в США или Россию?
– В Россию.
– Этот вопрос обсуждался князем Горчаковым с государем. Судя по ответу на меморандум держав, такая возможность была признана маловероятной.
– А чиновники министерства тоже так считают?
– Да.
– Заметны ли в России военные приготовления?
Костенко облизнул разбитые губы.
– Я не покидал Петербурга последний год, поэтому ничего не могу сказать. В столице таких приготовлений не заметно. Разве что…
– Разве что?
– Обновили укрепления Кронштадта. Я видел это собственными глазами.
– Обсуждалась ли возможность превентивного удара по Копенгагену для уничтожения капёрского флота?
– Не знаю. По-моему, этот флот – чистая выдумка.
Он задержал дыхание и зажмурился, ожидая очередного удара, но его не последовало.
– Есть ли у России планы заключения военного союза с США?
– Да.
Всё-таки к героям Костенко не относился. Получив несколько раз по морде, он решил ничего не скрывать и перестать уходить от ответов.
– В какой форме замысливается этот союз?
– В форме широкого сотрудничества против общих врагов.
– Вплоть до совместного вооружённого выступления?
– Именно так.
– Как барон Стекль смотрит на перспективу заключения такого союза?
– Не знаю. Я передал ему все бумаги касательно данного вопроса, он обещался хлопотать. – Эта маленькая ложь была ложкой мёда в огромной зловонной бочке предательства. Костенко понимал это и не очень радовался, водя за нос своих мучителей.
– Вы говорили по этому поводу с руководством Демократической партии?
– Нет. Это – государственная тайна.
– Не лгите нам, Семён Родионович, – мягко посоветовал голос. – Сенатор Оделл собирается поднять перед правительством вопрос о польских капёрах. И после этого вы будете утверждать, что не говорили на эту тему в Таммани-Холле?
– Я действительно говорил там о польских капёрах, но ни словом не обмолвился о заключении военного союза с США.
– Какова ваша миссия здесь?
