– Я не имею к этой фирме никакого отношения.
– Официально – нет. Но втайне, из подполья – разве не вы руководите ею? Бросьте юлить, господин Шлайдер, и отвечайте по существу. Что связывало вас с Моравским?
Посланник вдруг хитро улыбнулся и повернул голову к Семёну Родионовичу.
– Господин Костенко, вы поставили в известность о своих действиях вашего посла?
– Какое это имеет значение?
– Огромное, поверьте мне.
– Барон ничего об этом не знает.
– В таком случае я советовал бы вам поговорить с ним, прежде чем начинать собственное расследование.
– Прошу вас, господин Шлайдер, не учить меня моей работе. Лучше ответьте на поставленный вопрос.
– Вы прямо заправский полицейский. Разрешите вам, однако, напомнить, что вы находитесь в Соединённых Штатах Америки, а не в России, и извольте вести себя соответственно законам этой страны.
– Поверьте мне, господин Шлайдер, если бы мы находились в России, с вами говорил бы сейчас не я, а совсем другие лица, располагающие куда более широким набором средств для развязывания языков.
Гаррисон сухо закашлялся от смеха.
– Господа, давайте вернём нашу беседу в конструктивное русло. Итак, господин Шлайдер, вы намерены отвечать нам?
Посланник засопел.
– «Калифорниан Атлантик Кампани» – уважаемая фирма и не станет мараться убийствами, тем более своих партнёров. Для нас смерть Джулиуса – громадная потеря, никаких выгод от неё мы не имеем. Вы не там копаете, господа.
– А где же нам следует копать?
Посланник слегка помедлил с ответом.
– Сдаётся мне, это – политическое дело. Джулиус был известным англофилом, а в наши времена это немодно. Кроме того, он из лагеря демократов, что также не могло вызывать симпатий у нынешней власти. Приказ о его устранении мог поступить с самого верха.
– Вы имеете в виду членов правительства?
– Ну зачем же так! Едва ли Джулиус представлял для них угрозу. Не того калибра человек. Но вот лидеры местных республиканцев вполне могли это сделать. Для них он был как бельмо на глазу.
– Чем же он мог насолить республиканцам?
– Например, своими добрыми отношениями с европейцами. Что греха таить, Джулиус был частым гостем британского консула, а это не остаётся незамеченным. Кроме того, могло сыграть свою роль чувство мести за летние погромы. Почему-то утвердилось мнение, что главную вину за них несут ирландцы, хотя поляки тоже внесли посильный вклад в убийство шефа полиции и сожжение дома мэра. Такое невозможно забыть.
– Господин Шлайдер, – сказал Гаррисон, – я не большой знаток политики, но кое в чём разбираюсь. Насколько мне известно, Моравский ходил в приятелях Вуда и прочих «медянок», а это не очень вяжется с англофильством. Общеизвестно, что наши местные демократы ненавидят англичан всеми фибрами души.
Немец снисходительно усмехнулся.
– Капитан, когда на сцену выходят коммерческие интересы, всё прочее отступает на второй план. И потом, поляки традиционно питают добрые чувства к англичанам и французам. Что же тут удивительного?
– Тогда, может, Моравского устранили демократы?
– Маловероятно. Вуду было прекрасно известно о контактах Джулиуса с британцами, но он никогда не выражал своего негодования по этому поводу. Ему это даже льстило – иметь своего человека в английском консульстве. Всё-таки война войной, а денежки счёт любят. Нельзя вот так просто взять и порвать с европейцами. Вы слишком завязаны с Европой, чтобы отворачиваться от неё. Всегда нужно иметь какой-то запасной путь на случай новых обстоятельств. Для местных демократов, «медянок», как вы изволили выразиться, таким путём была местная Полония, а точнее, Джулиус и «Калифорниан Атлантик Кампани».
– Вы хотите сказать, что он был её фактическим владельцем?
– Видите ли, у этой компании множество владельцев. Она представляет собой акционерное общество, где каждый член дирекции имеет свою долю в капитале.
– И ещё немалое число людей действуют через подставных лиц, – полуутвердительно заявил Гаррисон.
Шлайдер опять улыбнулся.
– Капитан, не нужно договаривать за меня. Я сказал ровно то, что сказал. Ни грамма больше. И вообще, мне кажется, наша беседа затянулась. Если у вас всё, позвольте проводить вас к выходу.
– Костенко и Гаррисон поднялись, пожали руки хозяину.
– Благодарю, что уделили нам время, мистер Шлайдер, – сказал сыщик.
– Не за что, капитан. Но в следующий раз, если захотите встретиться со мной, вам придётся заблаговременно уведомить секретариат.
– Как вам будет угодно.
Гости вышли на улицу.
– Плохо дело, – сказал Гаррисон, остановившись возле брички. – Если тут замешаны высокие сферы, нам придётся нелегко.
Они уселись в коляску.
– Что вы намерены делать дальше? – спросил Семён Родионович.
– Не знаю. Надо подумать. Среди политиков у меня нет никаких контактов. – Он досадливо крякнул. – Эх, кабы здесь была обычная уголовщина, всё было бы куда проще! Спросил того-другого, припугнул кого следует, полазил по картотеке – и дело раскрыто.
– А кто такие «медянки»? – помолчав, спросил Костенко.
– Демократы, выступающие за мир с Югом. Мы называем их «медянками» по имени гремучих змей, кусающих исподтишка.
– Значит, обитатели Таммани-Холла – «медянки»?
– Да.
Они проехали несколько минут в молчании. Гаррисон напряжённо думал о своих дальнейших действиях, Костенко переваривал полученную информацию. Отчего-то он почувствовал себя уязвлённым, словно его предал лучший друг. Ему внезапно стали ясны истинные замыслы хозяев Таммани-Холла, и это открытие больно укололо его. Он понял, что Вуд, Твид и их товарищи хотели просто использовать русских в своих интересах, и курили им фимиам, держа за спиной огромный булыжник. Сказать об этом Лесовскому или не стоит? Адмирал, кажется, и сам догадывался об этом судя по его разговорам, да и Стекль предостерегал от близкой дружбы с демократами. Но почему он, сотрудник министерства иностранных дел, искушённый в разного рода дипломатических интригах, дал себя так дёшево провести? Почему сразу не почувствовал фальши?
– Вы очень спешите? – вдруг спросил его Гаррисон.
– Нет, – вздрогнул Семён Родионович. – Почему вы спрашиваете?
– У меня проклюнулась идея. Вы можете мне пригодится.
– Я готов. Что от меня требуется?
– Ничего. Просто сидеть с умным видом и кивать, пока я буду говорить с одним человеком.
– Всего-то?
– Да.
– Что за человек?
– Камерон, бывший министр обороны. Вы должны его знать – он служил одно время послом в Петербурге.
