– Один из парней почесал ухо.
– Босса здесь нет.
– А где он?
– А кто его знает. Босс на то и Босс, чтобы ни перед кем не отчитываться.
Он назидательно скривил губы и покивал сам себе.
– Мне не до твоих философствований, мальчишка. Ты что, не видишь, кто перед тобой?
– Я газет не читаю, мистер. Моё дело – здание охранять.
– Другой парень, к счастью, оказался образованнее.
– Погодите, сэр. А вы не тот министр, о котором в прошлом году кричали на всех углах?
– Браво, парень. Будь я по-прежнему министром, ты был бы уже сержантом.
– Я доложу о вас. Подождите здесь.
– Я не могу ждать. Мне надо срочно попасть в Таммани-Холл.
– Сожалею, мистер, но без разрешения я вас туда пустить не могу.
Он ушёл, а Камерон принялся нервно мерить шагами тротуар перед зданием. Второй охранник, присев на архитектурный выступ в стене, стал непринуждённо грызть семечки. Шелуху он сплёвывал в руку. Там набралась уже приличная горка, когда вернулся его товарищ.
– Входите, – сказал он, открывая дверь.
Камерон чуть не подпрыгнул от счастья. Пулей влетев внутрь, он остановился и начал озираться. Ему не доводилось ещё бывать в Таммани-Холле, а потому это знаменитое здание вызывало у него живейшее любопытство. Дверь захлопнулась, перед ним предстал какой-то клерк.
– Вы – Саймон Камерон, бывший министр обороны?
– Да. Мне нужен Уильям Твид.
– Его здесь нет. Что вы хотели обсудить с ним?
– Что я хотел, то я обсужу. Вы можете сообщить ему о моём приходе?
– Да. Но хочу предупредить, что господин Твид – занятой человек, и не имеет привычки менять своё расписание. Если он что-нибудь наметил на сегодня, то ожидать его бесполезно.
– Передайте ему, что у меня дело чрезвычайной важности, касающееся будущего Демократической партии.
– Мы передадим. Если желаете, можете поговорить по этому поводу с господином Фернандо Вудом – он как раз здесь.
– С Вудом? Н-нет, пожалуй. Я буду говорить только с Твидом.
– Как хотите.
Клерк предложил Камерону присесть и ушёл. Минут через пять он вернулся вместе с Вудом.
– Господин Камерон? Какая приятная неожиданность, – сказал бывший мэр. – Не думали увидеть вас в этих стенах.
– В его голосе чувствовалось злорадство, и Камерон не стал скрывать раздражение.
– Бросьте, Вуд. Какая к чёрту приятность! Оставьте свои любезности. Я пришёл по делу.
– Быть может, я смогу помочь вам?
– Вы послали за своим сахемом?
– Да.
– Ну и прекрасно. Пока я не увижу его, не пророню ни слова. Так и знайте.
– К чему эта агрессия, господин Камерон? Мне ли с вами пререкаться? Вы – отставной министр, я – отставной мэр. Мы прекрасно поймём друг друга.
– Камерон опасливо посмотрел на него.
– Не надо умащать меня своими куртуазностями, Вуд. Либо я говорю с Твидом, либо ни с кем.
– Разумеется. Не желаете чаю? Самый лучший, из британских колоний Ост-Индии.
– Хотите меня отравить? А впрочем, какая разница… Тащите.
Горячий напиток несколько успокоил его. Он пришёл в себя после переживаний этого дня и смог осмыслить своё положение. Полиция заодно с русскими – это было ясно. Но имеет ли к этому отношение Линкольн? Сомнительно. По всей видимости, шакалит кто-то из местных. Опдайк? Едва ли. Скорее, один из мануфактурщиков, которому Камерон перешёл дорогу. Кто именно? Неважно. Им несть числа. Лучше подождать, пока всё само прояснится.
Твид явился на удивление быстро. Даже отставной министр, хотя привык к почёту, был приятно поражён такой оперативностью. Он сразу приободрился. Значит, здесь ценят его и считают важным гостем. После двух лет беспрестанных унижений это была хорошая новость.
Твид, однако, не выглядел чересчур обрадованным визитом опального политика. Напротив, сведённые к переносице брови подсказывали, что он озадачен и крайне недоволен.
– Говорите, что у вас за дело, и поторапливайтесь, – сходу бросил он Камерону, появляясь в холле. – Я не люблю, когда меня отвлекают от важных занятий.
– Мне бы хотелось потолковать с вами наедине, – сказал Камерон, немного оробевший от такого вступления.
– Несомненно. Пойдёмте за мной.
Они миновали зал приёмов, свернули в один из боковых коридоров и дошли до скромной двери в конце. Твид отпер её ключом, вошёл внутрь, кивнул гостю на роскошный сафьяновый диван у стены. Сам устроился в глубоком кресле и положил потные руки на колени.
– Что вы хотите? – коротко спросил он.
Убежища, – столь же коротко ответил тот.
– От кого?
– От полиции и русских.
– Твид почесал голову.
– Вас объявили в розыск?
– Пока нет.
– Так чего же вы боитесь?
– Меня преследуют, чтобы арестовать.
– Русские?
– И русские тоже.
– Любопытно. Чем же вы им насолили?
– Так, всякие пустяки… Мелочь.
– Насколько потянет эта мелочь?
– Камерон подумал.
– Тысяч, пожалуй, на сто.
– Почему я должен вам помогать?
– Я имею связи, у меня остались разные счета…
– Мусор, – отмахнулся Твид. – Кому нужны связи скомпрометированного политика? А ваши счета наверняка скоро опечатают.
Камерон исподлобья посмотрел на него, затем полез за пазуху и выложил рядом с собой пачку банкнот.
– Я могу пригодиться вам, Твид, – вкрадчиво произнёс он. – Эскадра скоро уйдёт, дело закроют, и я вернусь к обычной жизни. Многие товарищи по Республиканской партии считают, что у меня есть шансы попасть в Сенат. Здесь, – он показал на деньги, – десять тысяч. Ещё восемьдесят лежат у меня в банке. Я могу выписать чек на ваше имя. Или долговое поручительство. Если вы предоставите мне убежище, я буду вашими глазами и ушами в штаб-квартире республиканцев. Соглашайтесь, Твид. Не прогадаете.
Твид вдруг рассмеялся.
– А вы – боец. Люблю таких. Даже в цепких лапах полиции вы пытаетесь извернуться. Но увы, я не играю прогоревшими бумагами. Счастливо оставаться. – Он поднялся.
Камерон не двинулся с места.
– У меня есть компромат на Опдайка, – глухо промолвил он.
Твид заинтересованно поднял бородатый подбородок.
– Я вас слушаю, – медленно произнёс он.
– Он дал мне взятку, чтобы получить подряд на пошив мундиров для армии. Военное ведомство сильно переплатило ему. Мне известно это наверняка, поскольку конкуренты Опдайка готовы были выполнить наш заказ в два раза дешевле. Можете спросить у заинтересованных лиц. – Он поднял покрасневшие глаза на сахема. – Скоро грядут выборы, Твид. Если демократы второй раз проиграют их, отмыться от этого вам будет очень трудно.
