– Давид, – промолвили её губы.
Он побежал ей навстречу. Но на пути его вдруг вырос Катакази. Запыхавшийся взмокший резидент выпростал вперёд руку в предостерегающем жесте.
– Не приближайтесь к этой женщине, Давид Николаевич. Она опасна.
– Прочь с дороги, – проревел гардемарин.
– Заклинаю вас. Не делайте глупостей.
– Глупость делаете вы, вставая у меня на пути.
Константин Гаврилович вытащил пистолет.
– Лучше оставайтесь там, где стоите, – сказал он.
На цепь мы вражьих псов посадим,
С их сворами мы быстро сладим!
В ружьё! В ружьё! В ружьё за Дикси!
Разрушим мы гнилой союз!
Избавимся от тяжких уз!
В ружьё! В ружьё! В ружьё за Дикси!
Эта тирада, пропетая девушкой, заставила Катакази криво усмехнуться.
– На что вы рассчитываете, голубушка? Неужто думаете, этот господин поймёт ваши истерические вопли?
– Хей! – раздался незнакомый голос. – Что тут происходит?
По дорожке к ним приближался молодой человек в потёртой синей форме федеральной армии.
– Всё в порядке, юноша, – ответил Константин Гаврилович, пряча револьвер. – Не вмешивайтесь.
– Я слышал пение. Это были вы, мисс?
– Да. Меня заставил петь вот этот жестокий человек, – она показала на Катакази.
– Что ты несёшь, лгунья! – возмутился резидент.
Чихрадзе улучил момент и бросился с кулаками на Константина Гавриловича. В последнее мгновение Катакази уклонился от удара, попытался выхватить пистолет, но гардемарин выбил его из рук. Американец быстро подобрал оружие.
– А ну-ка прекратите. Сейчас я провожу вас всех в полицию…
– Это лишнее, – игриво заметила Мэри. – Полиция сейчас будет здесь.
Она подмигнула солдату и пропела:
На алтаре мы поклянёмся,
Что под врагами не прогнёмся.
В ружьё! В ружьё! В ружьё за Дикси!
Мы мародёров отразим,
Работу бога завершим!
В ружьё! В ружьё! В ружьё за Дикси!
– Я бы не советовал вам петь здесь эти песни, – неприязненно сказал солдат. – Они оскорбляют наш слух.
– Но ведь вы сами хотели видеть полицию, – обиделась девушка. – Зачем же тянуть. Вот, кстати, и она.
Действительно, по тропинке быстро шли двое полицейских, ведомых несколькими посетителями парка. Они были настроены весьма решительно.
– Вы так и будете держать нас под прицелом? – тихо полюбопытствовал Катакази у военнослужащего.
Тот неуверенно посмотрел на пистолет и вернул его владельцу. Константин Гаврилович быстро запихнул оружие в кобуру под сюртуком. Чихрадзе метнулся к своей возлюбленной, обнял её, прошептав несколько нежных грузинских слов.
– Нам сообщили, что кто-то из вас распевал здесь враждебные песни, – произнёс один из полицейских, приближаясь.
– Да-да, – раздалось сразу несколько голосов. – Вот эта мисс исполняла песню в честь мятежников.
– Это правда? – спросил полицейский.
Вместо ответа Мэри улыбнулась и выдала ещё один куплет.
Нельзя, друзья, нам унывать,
Мир должен будет нас признать.
В ружьё! В ружьё! В ружьё за Дикси!
Когда ж захватчиков накажем,
Об этом детям мы расскажем.
В ружьё! В ружьё! В ружьё за Дикси!
– Мы вынуждены вас арестовать, – заявил полицейский. – Следуйте за нами.
– А если я не пойду?
– Тогда мы применим силу.
– Попробуйте.
– Думаете, я не отважусь?
Полицейский подошёл к девушке, взял её за локоть.
– Пойдёмте, мисс. И советую вам не сопротивляться. Это лишь усугубит вашу вину.
В разговор вмешался Катакази.
– Погодите, офицер. Нельзя ли как-то договориться? Неужели вы приняли всерьёз слова этой девчонки?
Арест Мэри Бойд никак не входил в его планы. Девушка могла выболтать лишнее. Да и Чихрадзе тогда оставался вне его власти.
– Эта мисс совершила государственное преступление, сэр, – резонно возразил полицейский.
– Послушайте, это всего лишь женская блажь. Разве вы не видите, что мисс не в себе?
– Это решат в управлении.
– Офицер, давайте не пороть горячки. – Он подошёл к полицейскому вплотную, понизил голос. – Видите ли, я работаю в одном дипломатическом представительстве, а эта девушка – моя близкая знакомая. Мне бы не хотелось иметь неприятности из-за неё.
– Ничем не могу помочь, сэр.
– Мы можем как-то договориться?
– О чём вы, сэр?
Резидент многозначительно посмотрел на него, достал из внутреннего кармана жилетки бумажник. Полицейский нерешительно откашлялся, кинул взгляд на остальных.
– Не пытайтесь подкупить меня, сэр. Это у вас не получится.
– Вы уверены? – Катакази вздохнул. – Давайте отойдём в сторонку. Здесь слишком шумно, не так ли?
Они сделали несколько шагов, но тут раздался гневный окрик солдата:
– Хей, о чём вы там шепчитесь? Мы должны знать.
Константин Гаврилович досадливо обернулся к нему.
– Не вмешивайтесь, юноша. Вас это не касается.
– Вы так думаете, мистер? Я проливал кровь за эту страну. Не пытайтесь надуть меня.
Распаляя страсти, Мэри опять запела:
А если грусть нас одолеет,
Победа ту печаль развеет.
В ружьё! В ружьё! В ружьё за Дикси!
Пусть гордость вам проникнет в душу
И слёзы на щеках осушит!
В ружьё! В ружьё! В ружьё за Дикси!
– Ах ты южная стерва! – заревел солдат, порываясь схватить девушку за горло.
Чихрадзе стукнул его по рукам, оттолкнул в сторону. Второй полицейский влез между ними, стараясь погасить назревавшую драку, но Мэри с силой ударила его в спину. Полицейский обернулся, полез за наручниками.
– Напрасно вы это сделали, мисс.
– Вздорная девчонка, – прошипел Катакази. Он подскочил к стражу порядка и мягко положил ему на руку свою ладонь. – Офицер, прошу вас не торопиться. Уверен, девушка сделала это не нарочно.
Мэри захохотала и ещё раз толкнула полицейского.
– Что вы смотрите, северные крысы? – воскликнула она. – Да здравствует Юг! Да здравствует генерал Ли!
– Вы в этом уверены, сэр? – иронически спросил полицейский Константина Гавриловича.
– Чего вы добиваетесь? – в бешенстве обратился Катакази к девушке. – Хотите, чтобы вас посадили в тюрьму?
