Белл видел, что Арчи с толком использовал проведенное здесь время. Он подружился со всеми участниками и распорядителями. Его детективы — и те, что переоделись механиками, газетными репортерами, продавцами хот-догов и глазированного попкорна, и те, что в шляпах и мешковатых костюмах патрулировали территорию, — были бдительны и отлично знали местность. Но Арчи не смог сказать об отношениях Джозефины с Марко Селером ничего нового, ничего такого, чего уже не знал бы Белл, а это были лишь предположения.
— Они были любовниками?
Арчи пожал плечами.
— Кто знает. У нее затуманиваются глаза, когда она о нем говорит. Но любит она только летающие машины.
— Может, у нее затуманиваются глаза из-за его мастерства механика?
— Но Джозефина сама отличный механик. Может разобрать машину на части и снова собрать, если понадобится. Она мне говорила, что там, куда она полетит, механиков нет.
— С нетерпением жду встречи с ней. Где она?
Арчи показал в небо.
— Там.
Друзья посмотрели на голубое небо, где маневрировали десятки машин.
— Я думал, Уайтвей раскрасит ее желтым.
— Он так и сделал. Желтая, как палатка.
— Я ее не вижу.
— Она не кружит с остальными. Летает сама по себе.
— Давно она улетела?
Арчи посмотрел на часы.
— Час десять минут назад, — сообщил он. Ему явно не хотелось говорить, что молодой женщины, за чьи безопасность и жизнь он отвечает, не видно уже так давно.
Белл спросил:
— Как мы можем охранять ее, если не видим?
— Была бы моя воля, — ответил Арчи, — я бы полетел с ней в ее машине. Но это против правил. Если они берут пассажира, их дисквалифицируют. Они должны лететь одни. Этот Вайнер из бухгалтерии объяснил, что иначе будет несправедливо по отношению к остальным: пассажир может помочь с управлением.
— Надо найти лучший способ следить за ней, — сказал Белл. — Когда начнется гонка, Фросту будет нетрудно подстеречь ее на маршруте.
— Я собираюсь поставить на крыше поезда поддержки людей с полевыми биноклями и ружьями.
Белл покачал головой.
— Ты видел, сколько тут таких поездов. Твой локомотив застрянет в пробке.
— Я думал о колонне автомобилей, следующих по маршруту.
— Это было бы неплохо. Я думаю о двух машинах, если мы сумеем найти водителей. Мистер Ван Дорн уже жалуется, что я разоряю агентство. Кто вон в той подлетающей машине? В зеленой?
— Билли Томас, автогонщик. Его нанял синдикат Вандербильта.
— Он летит на «Кертисе».
— Синдикат купил три таких, и он может выбрать самый быстрый. Шесть тысяч за штуку. Они очень хотят выиграть. А вот и француз Рене Шевалье.
— Шевалье провел эту машину через Английский канал
[16]
.
Белл внимательно смотрел на грациозный моноплан Блерио. Машина с одним крылом очень походила на стрекозу. Открытая ферма из распорок соединяла обтянутые тканью крылья с хвостом, где были закреплены рули направления и высоты. Шевалье сидел за крылом, в похожей на ящик кабине, стенки которой доходили ему до груди. Он выключил роторный двигатель и медленно приземлился.
— Когда закончим работу, куплю такой.
— Завидую, — сказал Арчи. — Я бы и сам хотел полетать.
— Так полети. Будем учиться вместе.
— Не могу. Когда ты женат, все меняется.
— О чем ты? Лилиан не станет возражать. Она водит гоночные автомобили. Она сама захочет купить самолет.
— Положение меняется, — серьезно повторил Арчи.
— Что это значит?
Арчи оглянулся и понизил голос.
— Мы не хотели никому говорить, пока не убедимся, что все в порядке. Но я не могу заводить новое опасное хобби, когда у нас могут появиться дети.
Исаак Белл обхватил Арчи и приподнял.
— Здорово! Поздравляю.
— Спасибо, — ответил Арчи. — Теперь можешь меня поставить обратно.
На них смотрели. Не часто увидишь, как один высокий мужчина поднимает другого и трясет его, как терьер.
Исаак Белл был вне себя от счастья.
— Подожди, вот Марион услышит! Она будет рада за вас. Как ты его назовешь?
— Подождем, пока не узнаем, «он» или «она».
— Ну купишь летающую машину, когда он пойдет в школу. Тогда летать будет не так опасно.
Садилась очередная машина.
— А кто ведет синий «Фарман»?
«Фарман», еще один построенный во Франции самолет: одновинтовой биплан. Выглядит машина исключительно устойчивой и садится так ровно, словно движется по шоссе.
— Сэр Эддисон-Сидни-Мартин.
— Возможно, это победитель. Он выиграл все гонки в Англии и летает на лучших машинах.
— Беден, как церковная крыса, — заметил Арчи, — но выгодно женился.
Арчибальд Арчи, ведущий свой род от самых первых правителей Нового Амстердама, мог со знанием дела говорить о немецких, французских и английских аристократических родах — благодаря долгому медовому месяцу в Европе; эту поездку финансировал Ван Дорн в обмен на то, что Арчи подбирал места и сотрудников для европейских отделений агентства.
— Тесть баронета — богатый коннектикутский врач. Жена покупает мужу машины и заботится о нем. Он крайне застенчив. Кстати о богатых благодетелях: вот один из них — лейтенант армии США Чет Басс. Его снабжает деньгами сам дядя Сэм.
— Он на самолете Райта из войск связи.
— Я был знаком с Четом еще в школе. Когда он начинал говорить о будущем воздушных бомб и торпед, требовалось его застрелить, чтобы он замолчал. Хотя он совершенно прав. Теперь, когда в Европе назревает война, армия охотится за авиаторами.
— А этот красный еще один «Райт»? — спросил Белл, пораженный странной смесью сходств и различий. — Нет, не может быть, — сказал он, когда самолет подлетел ближе. — Пропеллер впереди. Это биплан с тянущим винтом.
— А вот и «рабочий», в самолете Джо Мадд. Это действительно был «Райт» — пока не столкнулся с дубом. Профсоюзные вожаки, пытаясь улучшить свою репутацию, купили разбитый самолет и собрали новый с помощью запасных частей. И назвали его «Освободитель Америки».
— А какой это профсоюз?
— Строителей, каменщиков и штукатуров, объединившийся с профсоюзом железнодорожных машинистов. Очень хорошая маленькая машина, учитывая, что средства у них были ограничены. Уайтвей всячески пытается мешать им.
— «Если у рабочих появятся лишние средства, — передразнил Арчи помпезные речи Уайтвея, — лучше пусть вкладывают их в общество «Против салунов»».
