— Я передам Марион, что с вами все хорошо. Но где вы, Исаак?
— На скотном дворе в Уихокене. Фрост ушел.
— Похоже, это входит у него в привычку, — холодно заметил босс. — Вы хотя бы ранили его?
— Отстрелил ему ухо.
— Неплохо для начала.
— Но это его не остановило.
— Куда он направился?
— Не знаю, — признался Белл. Голова у него болела, а судя по ощущениям в челюстях, он жевал колючий кустарник.
— Думаете, он предпримет еще одну попытку?
— Он заверил меня, что не остановится, пока не убьет ее.
— Вы с ним разговаривали.
Судя по тону, если бы по телефонным проводам передавалось изображение, Белл увидел бы поднятые брови босса.
— Коротко.
— Каково состояние его рассудка?
Плывя к берегу, Белл ни о чем другом не думал.
— Фрост не безумец, — сказал он. — Вообще говоря, он по-своему наслаждается происходящим. Я предупредил Уайтвея в Сан-Франциско, что Фрост знает — у него на руках последняя сдача карт. И он не положит свои карты, пока не увидит казино в огне.
Джозеф Ван Дорн сказал:
— Тем не менее, исходя из того, на что он идет ради мести жене, большинство признало бы его ненормальным.
— Позвольте задать вопрос, Джо. Почему, по-вашему. Фрост не убил Джозефину, когда они еще были вместе?
— Что вы хотите сказать?
— Почему Фрост убил не ее, а Марко?
— Чтобы положить конец связи, надеясь, что она вернется к нему.
— Да. Но есть одно «но». Убив Марко — если предположить, что Марко мертв…
— Он мертв, — перебил Ван Дорн. — Мы об этом уже говорили.
— Убив или попытавшись убить Марко, — спокойно ответил Белл, — почему Фрост так упорно старается убить Джозефину?
— Он либо безумец, либо старомодный ревнивец. Он известен своей вспыльчивостью.
— Почему он не убил сначала Джозефину?
— Вы просите меня объяснить логику умалишенного убийцы?
— Знаете, что он сказал мне?
— Когда он сбежал, меня там не было, — со значением ответил Ван Дорн.
Белл был слишком занят своими мыслями, чтобы обратить на это внимание.
— Гарри Фрост сказал мне: «Ты не знаешь, что они задумали!»
— Что задумали? Марко и Джозефина задумали сбежать, вот что. Или вот в чем их подозревал Фрост.
— Нет. Он говорил не так, словно подозревает только любовную связь. Он говорил, что они вступили в заговор. Он словно обнаружил, что речь о предательстве, большем, чем измена.
— Но о чем именно?
— Не знаю. Но начинаю подозревать, что мы сражаемся с чем-то гораздо более сложным, чем мы предполагали.
— Мы взяли на себя задачу уберечь Джозефину от смерти, — решительно возразил Ван Дорн. — До сих пор она была слишком сложна даже для двух детективных агентств. Если то, о чем вы говорите, правда, нам следует пригласить и третье агентство.
— Пришлите мне автоматический «Ремингтон».
Ван Дорн отправил на пароме к Уихокену ученика детектива с ружьем и сухой одеждой, взятой из номера Белла в «Йельском клубе». Час спустя в открытом автомобиле прибыл и Энди Мозер с инструментами, новыми кронштейнами и сверкающим новым девятифутовым пропеллером.
— Хорошо, что вы богаты, мистер Белл. Этот малыш стоит сотню баксов.
— За работу! Мне нужно, чтобы машина к рассвету могла летать. Сломанный кронштейн я уже снял.
Энди Мозер присвистнул.
— Никогда не видел, чтобы лопался трос Рёблинга.
— Ему помог Гарри Фрост.
— Поразительно, как крыло не отвалилось целиком.
Белл сказал:
— Машина прочная. Нагрузку приняли на себя другие кронштейны, вот здесь и здесь.
— Я всегда говорил, что ди Веккио строил их надолго.
Они сменили пропеллер и кронштейн и залатали дыры от пуль Фроста в крыльях. Потом Белл отпилил двенадцать дюймов от деревянного ложа автоматического ружья «Ремингтон», и Энди установил временное поворотное основание, пообещав позже, когда вернется в свою мастерскую в вагоне-ангаре, сделать постоянную турель — «со стопором, чтобы вы не прострелили собственный пропеллер». Теперь, когда начав стрелять по нему в следующий раз, Фрост обнаружит, что у «Орла» выросли зубы.
Глава 21
В четырех милях ниже по реке, у подножия статуи Свободы, Джозефина пыталась починить свою летающую машину. Прожекторы паровой яхты Престона Уайтвея слепили ей глаза, она задыхалась от угольного дыма, а пока она и ее механики-детективы ван дорны, которые наконец приплыли на лодке, занимались починкой крыла, ее одолевали глупыми вопросами репортеры. Но ущерб оказался слишком велик для скромных умений команды Джозефины и немногих имевшихся инструментов, и молодая летчица уже начала терять надежду, когда помощь пришла — от человека, от которого она меньше всего ее ожидала.
Дмитрий Платов соскочил с катера гаванской охраны, приплывшего от острова Манхэттен, пожал руки полицейским, которые его подвезли, и поздоровался с Джозефиной взмахом своей верной логарифмической линейки. Все говорили, что красавец русский — лучший механик гонки, но раньше он никогда не подходил к ее машине и не предлагал свои услуги. И она считала, что хорошо знает почему.
— Что вы здесь делаете? — спросила она.
Он прикоснулся к соломенной шляпе.
— Платов пришел помогай.
— Не боитесь, что Стив Стивенс прибьет вас за это?
— Стив Стивенс обедает в Йонкерс, празднуй победу, — ответил Платов, сверкая белыми зубами из-под усов. — Платов сам себе хозяин.
— Мне нужен спаситель, мистер Платов. Ущерб гораздо больше, чем я подозревала.
— Не бойтесь, мы все чинить, — сказал Платов.
— Не знаю. Видите, эта втулка — эй, посветите сюда!
Ван дорны торопливо повиновались и поднесли поближе фонари, которые подключили к динамо статуи Свободы.
— Видите? Втулка, которая держит вот этот штырь alettone, недостаточно прочна и ненадежно сидит в раме. А со вторым крылом еще хуже. Просто повезло, что и вторая не отвалилась.
Платов ощупал втулку, как ветеринар, осматривающий теленка. Он повернулся к ближайшему механику.
— Пожалуйста, нести с лодки вторая сумка с инструментами.
Ван дорн торопливо пошел к причалу.
Платов обратился к другим детективам.
— Пожалуйста, добавить света.
Джозефина сказала:
