Вначале доктор написал на доске непонятное уравнение. «Господа, — сказал он, — все мы знаем, что для того, чтобы раскрыть убийство, требуется ответить на семь золотых вопросов криминального уравнения: что, где, когда, как, кто, почему и каким орудием? Однако в нашем случае мы имеем дело с ситуацией, когда мотивы преступника неясны, свидетели и улики отсутствуют, причем некоторое время спустя наступает рецидив неменьшей жестокости, направленный против новой жертвы».
Я читал в одном журнале, что доктор пытается вывести формулу для изучения серийных убийц, которая поможет успешнее их ловить: математическое уравнение. Так что я даже переписал его с доски.
Затем в течение долгого времени до меня доходили лишь отдельные неполные фразы: «…нам противостоит личность, существующая на грани нормы и безумия… несмотря на способность тщательно заметать следы, стремление к расчленению тел носит навязчивый и иррациональный характер.
Пусть преступник пока успешно скрывается, он не может не оставлять следы. Самые неуловимые убийцы все равно допускают промахи, упущения, которые их впоследствии изобличают. Их сумма формирует подпись преступника, что является первой переменной в моем уравнении.
Представьте себе тихого одинокого человека, казалось бы ничем не примечательного, ведущего замкнутый образ жизни. Он не любит рассказывать о себе, потому что и рассказать ему, собственно, нечего. Не станет же он обнародовать свои садистские фантазии, мечты об истязании знакомых с целью выместить на них свою злобу и неудовлетворенность.
Его образование — средняя школа, часто незаконченная. У него никогда не было сексуальных отношений, влюбленностей. Для него это больная тема. Он ненавидит тех, кто подтрунивает над его девством. Он не знает, что такое мораль или права человека. Все живые существа для него — живые игрушки, которых он в мечтах подчиняет своей воле. Строго говоря, он умственно неполноценный — скорее всего, жертва родовой травмы или насилия, пережитого в детском возрасте.
Психопаты, подобные нашему герою, прежде чем начать охоту на людей, мучают животных. Они чужды жалости и сострадания и не признают за другими права на жизнь. Совершая убийство, подобный индивид представляет себя хозяином тела своей жертвы. Накануне убийства он обычно приходит в сильное возбуждение и убивает, чтобы избавиться от чувства беспокойства. Затем наступает расслабление, настроение улучшается, и он спокойно засыпает. Понятно, что о раскаянии речи не идет.
Чтобы раскрыть эти дела, мы должны представить себя на месте преступника, буквально влезть в его шкуру и думать, как он. Это самый верный способ изловить убийцу, но и самый опасный. Не всякий на такое решится».
Не помню, как мне удалось пробраться вперед и очутиться под самым носом доктора, когда он стал задавать вопросы. Я делал над собой гигантские волевые усилия, пытаясь понять, что он говорит. Несмотря на то что я сидел рядом, его голос доносился до меня словно издалека и отдавался у меня в ушах многократным эхом.
— Так, давайте посмотрим, сеньор…
— Монтойя.
— Сеньор Монтойя, очень хорошо. Скажите мне, что общего имеют эти лица?
Он продемонстрировал фотографии обеих девочек. Они были сфотографированы среди одноклассников. Одна была в красивой выходной одежде, а вторая в школьной форме, какие носят учащиеся государственных школ.
— Что мы видим? На первый взгляд ничего общего. Взгляните снова. — Он прикрыл фон на снимках, одежду и оставил только лица. Все так и ахнули: девочки были похожи, как близнецы!
— Вот это да! — сказала доктор Ридуара.
— Отмечаете логику преступника? Кстати, Такабайский душитель действовал подобным образом. Он похищает девочек возраста около десяти лет, не выше трех футов ростом, с белой кожей, прямым носом и косами. Именно такой тип жертвы он предпочитает. По какой-то причине в его больном мозгу существует убеждение, что такие девочки должны быть наказаны. Он приманивает их и убивает зазубренным ножом.
Я был с ним полностью согласен и в знак одобрения показал ему поднятые вверх большие пальцы. Потрясающий человек!
Доктор взглянул на часы и принялся собирать со стола фотографии.
А в заключение он сказал:
— Когда происходит подобное убийство, это затрагивает всех. Общество требует немедленно найти и наказать убийцу. Ребята, идите и выполняйте свой долг, но не забудьте, что правосудие должно быть подкреплено ответственным научным расследованием.
Когда все закончилось, ко мне подошел Сиго.
— Ранхель уехал, — сказал он, — и велел доставить доктора, куда тот попросит.
— Отлично! — обрадовался я. — Лучше не бывает! Провести время в обществе великого детектива — это огромная привилегия.
Мы сели в патрульную машину и поехали. По дороге Сиго сделал крюк, свернув в самый богатый район города. Там он показал нам огромный белый особняк за высокой каменной оградой, занимающий целый квартал.
— Что это? — удивился доктор.
— Я подумал, вам будет интересно посмотреть на дом, где живет подозреваемый.
Эта самодеятельность ему даром не прошла.
— Я вас об этом не просил! — возмутился детектив. — Все, что мне нужно, — это чтобы вы отвезли меня в гостиницу.
Доктор отчего-то сразу невзлюбил Сиго, хотят тот был его большим поклонником. Остаток пути до гостиницы мы проделали молча, а на обратном пути Сиго сидел злой и надутый, так что я снова не решился заговорить. Словом, ситуация была напряженная. И я не сразу сообразил, что он возвращается к дому подозреваемого. Там было много машин.
— Смотри-ка, у них вечеринка, — заметил Сиго, — а охраны-то сколько! — Каждую дверь стерегли двое охранников. — Подумать только — народ до смерти напуган, а этот парень веселится.
— А как его зовут?
— Кого? Хозяина этого дома? Джон Уильямс, а попросту Джек.
— Джон Уильямс, знакомое имя. Слушай, Ромеро, а он такой высокий, еврей лет двадцати?
Ромеро вытаращил глаза от удивления:
— Откуда ты знаешь?
— Я просто встречался с ним на летних курсах в Нью-Йорке. Мы тогда классно оттянулись. Три дня колобродили, если ты понимаешь, о чем я.
В этот момент наша патрульная машина, находилась против входа, остановилась. Сначала я подумал, что Ромеро нажал тормоз.
— Что стряслось, Ромеро? Отчего ты тормозишь?
— У меня появилась одна идея.
— Поезжай дальше, идиот!
— Не могу — двигатель заглох.
Самый высокий из охранников — настоящий гигант — с подозрением уставился на нас, затем толкнул локтями коллег, и они двинулись в нашу сторону. Их предводитель — гринго выше шести футов ростом — был похож на военного.
— Твою мать, — сказал Сиго, — ну мы и попали. Мало того что они нас сейчас измочалят, они наедут из-за нас на шефа, и тогда все пропало. А Ранхель? Что ему скажу?
