Глава 25
Они заплатили сбор за проезд по федеральному шоссе, и плакат за будкой пожелал им счастливого пути: Hasta luego, amigos turistas. На ланч остановились в кабаке у дороги среди хижин, крытых пальмовыми листьями, где ели только крестьяне и водители. Вокруг было восемнадцать велосипедов и несколько грузовиков для перевозки скота. Ночевали в жарком мотеле с пластиковыми ширмами место дверей, за которыми десятки тел занимались любовью практически на виду у всех.
Банановые плантации, лачуги, пивные лавки, набитые конфискатом, заброшенная автозаправка, ресторан, где нет посетителей, и хозяева — старик и маленькая девочка — стоят в дверях, с тоской глядя на дорогу… И полное отсутствие электрических фонарей. Пластиковые баки для хранения питьевой воды, апельсиновые рощи, утонувшие в сорняках, и в небе — шелест гигантских величественных пальм. Красношеий черноперый гриф на обочине, стая диких собак, терзающая сбитую машиной овцу… Заброшенный песчаный карьер, лунный пейзаж без растений и деревьев, бульдозер, воткнувший свой ковш в землю, два тягача и два мусоровоза, притихшие в ожидании…
Два рекламных щита «Рефрескос де Кола»… После третьего Ранхель, щелкнув языком, открыл термос и жадно осушил его до дна.
Наконец, на одной развилке они увидели указатель: «Матаморосо направо, Вале-Верди налево». Вскоре за поворотом показалось кладбище — покосившиеся от времени и непогоды памятники и кресты — и еще один указатель: Пасо-Калеброн. Асфальт кончался, сменяясь грунтовой дорогой, и Арройо-дель-Тигре не заставил себя долго ждать. Не пойми откуда появился туман — местность была холмистая, и дорога круто забирала вверх.
Миновав трое деревянных ворот, которые Ромеро оставил открытыми настежь — на тот случай, если обратно им придется поспешать, — они достигли вершины холма. Когда мимо мелькнуло название поместья и напоминание, кому оно принадлежит, Винсенте снял кольт с предохранителя. Следуя его примеру, Ромеро вынул пистолет и пристроил его на сиденье между ног. Они тащились на самой низкой скорости. Жара стояла под сто градусов точно. Туман то редел, то сгущался вновь, будто кто-то гнал на них белые облака. Впереди показался большой дом, деревянные хижины, пасущиеся лошади, послышался собачий лай. Этого они не предусмотрели.
— Чертовы шавки, — с досадой зашипел Ромеро. — Что теперь делать?
— Импровизировать!
Собаки побежали следом, оглушительно оповещая всю округу о появлении незваных гостей. На единственном дереве у дороги висела рваная автомобильная покрышка. Под ним стояли два каких-то сарая — очевидно, будки охранников. Из первого выскочил человек с винтовкой и спрятался за деревом, откуда прицелился в машину. Затем в глаза ударил мощный свет — охранник направил на них фонарь.
— Эй, выключи! — крикнул Ранхель.
— Чего тебе тут надо? — спросил голос.
Ромеро тоже ничего не видел.
— Убери фонарь, твою мать! Полиция!
Несколько секунд тишину нарушал только стрекот цикад. Даже собаки перестали лаять. В дверях второй будки появился еще один охранник — по пояс голый, в штанах и ботинках. Насколько Ранхель мог судить, этот был постарше первого и вооружен пистолет-пулеметом. Из такого убили Колдуна. За спиной мужчины мелькала женская фигура.
— Что вам надо? — повторил из-за дерева первый.
— Мы приехали за посылкой! По просьбе вашего босса!
— Чуй! — позвал человек с пулеметом. — Что он бормочет?
— Да черт его знает, я не понимаю! Старший с опаской шагнул вперед:
— Предъявите документы.
Ранхель показал издалека раскрытое удостоверение.
— Винсенте Ранхель Гонсалес… секретная служба… А почему босс не приехал сам?
— Он просто просил, чтобы мы передали вам бонус. — И протянул ему конверт с частью взятки от конгрессмена Вулфера.
Пока его молодой напарник за деревом и женщина в будке держали гостей под прицелом, Дон Киприано посчитал деньги, спрятал конверт в карман и попятился обратно.
— Вы возьмете джип?
— Что?
— Я говорю, вы на своей развалине будете возвращаться или возьмете у босса джип? — Дон Киприано кивком указал на черный автомобиль, припаркованный возле дома. В свете дальних фар был ясно виден его номер, состоящий из цифр и трех букв — тех самых, которые преступник рисовал на одежде девочек.
— А вы нас к нему не проведете? Он сказал, что ему нужно в аэропорт с ценным грузом.
— Да, конечно, — неуверенно пробормотал Киприано, — какие вопросы… Чуй, помоги ребятам.
Ранхель как ни в чем не бывало вышел из машины. Собаки тут же вцепились ему в штаны, но Киприано прикрикнул на них, и те, недовольно ворча, отступили. «Гиены паршивые», — подумал Ранхель, видя, как топорщится грязная шерсть.
— А почему так рано?
— Потому что ее нужно отправить первым рейсом в Матаморос. Он велел его разбудить.
— Когда он только спит? Верно, Чуй?
— А он в доме?
— Нет, в другом месте. Чуй тебе покажет, но только твой спутник останется здесь.
— Почему?
— А вам порознь скучно? Он твоя жена, что ли?
Ромеро пробурчал что-то себе под нос, но отвечать на оскорбление не стал.
— Идем! — позвал Чуй, беря у напарника пулемет.
— Это «узи»? — поинтересовался Ранхель.
— А ты как думаешь?
— Такие разрешены только в армии.
— Неужели ты хочешь у меня его отобрать? Угадай, кто мне его дал.
— К боссу надо ехать верхом, — вмешался дон Киприано, указывая на двух пасущихся поодаль кобыл темной масти, — путь тут неблизкий.
Чуй первым прыгнул в седло, а Ранхель за ним. Непривычного к верховой езде Ранхеля бросало из стороны в сторону, но он держался как мог. При первой же возможности он переложил пистолет в передний карман брюк — Чуй был явно не из тех, кому стоит доверять.
Неподалеку от пастбища находился овечий загон — Ранхель понял это, услышав блеяние. «Не иначе здесь мерзавец берет ягнят», — подумал он. Тем временем они спустились в небольшую лощину, поросшую тамариндовыми деревьями. В чаще, у ручья, пронзительно вскрикивала ночная птица. А на темном небе зажглись необычные яркие лучи, словно кто-то провел в темноте огненной пятерней. Придерживая лошадей, они выехали на поляну, где стоял каменный дом и три хижины. Дом находился на опушке — наверное, так удобнее в случае чего сбежать через черный ход и спрятаться.
— Он в доме?
— Нет, вон он где. — Чуй указал на самую маленькую и неприглядную хижину из сосновых досок. Доски от времени рассохлись, и в щели можно было без труда увидеть лес с другой стороны. Оттуда раздавался скрип гамака.
Ранхель приблизился к хижине. Сердце стучало так громко, что он боялся, что оно не выдержит и разорвется.
