Кэтрин напечатала «/список», нажала клавишу ввода и крепко сжала руки в кулаки. Пожалуйста… пожалуйста, будь здесь…
На экране высветилось «Хауксбилль», но в чате находился лишь один человек. Зайдя в чат, она увидела, что им был Жан-Люк. Он сидел в полном одиночестве, если не считать значка «@» перед его именем, как будто он ожидал кого-то в эту рождественскую ночь. Кэтрин появилась в чате под именем Дженет.
[Жан-Люк] С Рождеством тебя, Дженет
<Дженет> И тебя с Рождеством
[Жан-Люк] Ты не должна здесь находиться. Слишком опасно
<Дженет> Кто-нибудь заходил сюда в течение дня?
[Жан-Люк] Нет. Все в семьях
<Дженет> Ты один?
Кэтрин стала ждать.
<Дженет> Жан-Люк: ты один?
[Жан-Люк] Да
<Дженет> Где ты находишься?
[Жан-Люк] Это запрещено правилами Хауксбилля
<Дженет> Ты знаешь, кто я такая. Я хочу узнать тебя
Опять молчание, и снова нужно было ждать.
[Жан-Люк] Просто друг…
<Дженет> Ты мужчина или женщина?
Ожидая ответа, Кэтрин прислушивалась к тишине, воцарившейся в гостинице и за окном, смотрела на небо, отягощенное снежными облаками, покрывающими мир вуалью умиротворения. Ей показалось, что они с Жаном-Люком в этом мире одни. У них нет ни лица, ни возраста, ни пола, они – мысли в чистом виде и электроны, две личности без тела, воссоединившиеся в пространстве, которого не существовало. Она даже не знала, из какой точки мира пишет ей этот «Жан-Люк». Он мог находиться как в Китае, так и на противоположной стороне улицы. Этот момент был наполнен какой-то странной интимностью.
[Жан-Люк] Тебе не следовало заходить сюда. Опасно
<Дженет> Надо было. Защитить Баррета
<Дженет> Жан-Люк, ты смотрел ТВ?
[Жан-Люк] > да>:-[
<Дженет> Баррет НЕ ПОДДЕЛЫВАЛ СВИТКИ. К. Александер тоже не подделывала их. *свитки подлинные* И она не общалась с Майлзом Хэйверзом, и не было никаких пятидесяти миллионов долларов. Он никогда не разговаривал с ней.
[Жан-Люк] Хэйверз и есть Злодей?
Кэтрин вгляделась в монитор. Хэйверз и есть Злодей? Перевод: Дэниела убил Хэйверз?
<Дженет> Хэйверз обвиняет Баррета
<Дженет> Хэйверз обвиняет Дэниела Стивенсона в фальсификации рукописей. Так происходит потому, что Дэниела нет в живых и он не может защитить себя. Ты должен поверить этому. Ты должен рассказать остальным
[Жан-Люк] Дженет: Майлз Хэйверз и есть Злодей?
Кэтрин все не решалась.
[Жан-Люк] Повторяю: Злодей охотится за доктором Александер?
<Дженет> Не могу сказать
[Жан-Люк] Интернет на твоей стороне, но Майлз Хэйверз могущественный человек <Дженет> Я боюсь
Кэтрин смотрела в монитор. Курсор продолжал мигать. Время шло. Почему он молчал? Ее так и подмывало узнать, кем является Жан-Люк на самом деле. Она знала, что достаточно ввести команду, раскрывающую его IP-адрес. Достаточно ненадолго ощутить себя детективом, и тропинка приведет к нему. Или к ней.
Кэтрин напечатала «/кто такой Жан-Люк». Ее рука зависла в воздухе над клавишей ввода.
Но затем:
[Жан-Люк] Дженет: мы сделаем все возможное <СЕРВЕР> Жан-Люк покинул этот канал
/выйти
Файл> выход
Модем> выход
НЕТ ТРАНСПОРТА
– Позвольте спросить, преподобный Брэдшоу, каким образом к вам попала эта копия?
Они находились в президентском кабинете. Президент, надо заметить, имел не самый счастливый вид после того, как поздним вечером его вызвали на работу, однако его посетитель имел большой политический вес.
– Я не имею права разглашать эту информацию, господин президент, но я перевел текст и именно поэтому и настоял на этой экстренной встрече в рождественский вечер.
– И о чем же говорится в переводе?
– Так называемый спаситель, о котором идет речь в папирусе, это не наш Господь, а всего лишь какой-то языческий идол со звериной головой. Другими словами, сэр, это богохульство, это проделки дьявола. Сказать, что Иисус был одним из многих, значит, оскорбить его! Допустить, что он всего лишь звено в цепи из спасителей… – Преподобный сделал паузу, пытаясь взять себя в руки. – Здесь утверждается, господин президент, что Иисус был подражателем! Что верующие в Него взяли религию язычников и слепили из нее свою! Эти свитки лишают христианство законной власти… – Он взял в руки одну из фотографий. – Взгляните на эти свитки, сэр. Позвольте рассказать, о чем в них говорится. Я зачитаю из перевода. – Он водрузил на нос очки. – «Марса родила дева и оставила его в колыбели. Его называли Искупителем. Он умер за грехи человечества». – Резким движением руки Брэдшоу снял очки. – Марс! Каменный идол, которому поклонялись безбожники-язычники!
– Буду благодарен, если вы поскорее перейдете к делу, Преподобный.
– Господин президент, все знают вас как человека богобоязненного. Люди уверены, что вы не позволите продолжаться этой непристойности. – Положив связку газет и журналов на кофейный столик, он достал бульварное издание с заголовком: «ИИСУС НЕ БЫЛ ПЕРВЫМ!» – Господин президент, мы не можем допустить, чтобы эта грязь вылилась на американский народ! Начнется хаос. Пышным цветом расцветут беззаконие и безнравственность, Америка превратится в новый Содом, уж это я вам обещаю.
Президент с отвращением посмотрел на газету.
– И что же вы хотите от меня, Преподобный?
– Я хочу, чтобы вы не отдавали свитки египтянам, которые собираются выставить их напоказ. Сожгите их, господин президент.
– А разве вы не видели утренних новостей? Свитки, по всей видимости, поддельные.
– Если они поддельные, сэр, почему же эта женщина до сих пор скрывается с ними? Скажу вам, господин президент, что вся эта история с фальсификацией свитков – коварный план египетского правительства, стремящегося заполучить свитки. Как только они завладеют ими, они объявят рукописи подлинными и поместят их на выставку. Я считаю, что выставление этих свитков на всеобщий обзор только навредит христианству!
– Я ценю вашу заботу, преподобный Брэдшоу, однако свитков у нас еще нет.
– Но у вас есть их фотографии. Президент улыбнулся.
– Вы располагаете информацией, которой нет у меня?
– Господин президент, при всем моем уважении, сейчас не время бросаться пустыми словами. Я прекрасно осведомлен о том, что правительство располагает свитками. Я заклинаю вас, сэр, как своего христианского брата, сделайте так, чтобы свитки поскорее нашли.
