Онлайн книга «Все девушки любят опаздывать»
|
— Нет, это ты меня заколебал! Потрясающая наглость: сам едва живой, а туда же — огрызается! Не позволю глумиться надо собой!.. Я сообщила наглецу, что ухожу, а он может валяться на земле хоть до второго пришествия и морковкина заговенья. — Не обижайся! — одумался избитый. — У меня это нечаянно вырвалось… а так — то мне нравятся твои очки. Не уходи, помоги мне встать… Он лежал смирно, давил своей беспомощностью на жалость, и я смилостивилась. Ухватила парня под мышки и постаралась усадить. Я приподнимала его, а он падал обратно, да еще морщился и шипел, как ежик, политый водой. Ассоциация возникла не случайно — из реального опыта. Когда я училась в школе, родители каждое лето, на каникулах, отвозили меня к бабушке: она держала сад в пригороде Кемерова и выращивала не только овощи и смородину, но даже маленькие арбузики, сливы и виноград. Естественно, и внуков приобщала к заботам об урожае. Однажды я поливала из лейки ее клумбу и услышала точно такое же шипение. Оказывается, в цветах прятался еж. Лес был неподалеку — вот он и пожаловал к нам в гости. Смешной такой: носик пятачком, черные смышленые глазки — бусинки. Увидев меня, попятился, но не сбежал. Мы с бабушкой угостили его сливками: налили, как котенку, в блюдечко. Ежик лакал, чавкая, и в благодарность остался жить в нашем саду на целое лето, сделался практически ручным. Я собиралась забрать его с собой в Новосибирск — не хотела разлучаться. Мне было всего одиннадцать или двенадцать, а в этом возрасте испытываешь огромную, бесконечную нежность к животным и ко всему маленькому и беззащитному. Но зверек куда — то скрылся перед самым моим отъездом, будто чувствовал, что его намереваются оторвать от родного леса… Александр, в отличие от ежика, не вызывал во мне не то что нежности — вообще никаких положительных эмоций! Я совершенно выбилась из сил, взмокла, кантуя его тушу, и наконец прикрикнула: — Да перестань ты шипеть! Держи равновесие! — Угу, держи, — проворчал он. — Знаешь, как голова кружится?.. И больно!.. Пш — ш — ш… пш — ш — ш… зараза… — Кто зараза?! — Да не ты, не волнуйся! — Я и не волнуюсь! На лбу у меня выступил пот, и переносица взмокла, отчего очки съехали вниз, но я упорствовала: усадила Александра, подперла его спину своей спиной, не позволяя снова принять горизонтальное положение. Пошутила, что после подобной тренировки мне можно будет смело подаваться в такелажники… Неблагодарный фотограф, недослушав, прикрикнул на меня, совсем как Золотарев: — Замолчи! — Еще чего?! — опешила я и в самом деле замолчала, потому что в парке раздались громкие, слаженные шаги. Я оторвалась от мужской спины, придержала репортера за плечи, заглянула ему в лицо и шепотом спросила: — Думаешь, это быки Крымова возвращаются? Добить тебя хотят?! — Дура! — Он сердито хлопнул меня по губам грязными пальцами. — Вот коза эта Юльча! Бросила мусор посреди дороги, — услышала я возмущенный голос Галки. — Фиг с ним, с мусором, завтра дворник подберет, — заверил свояченицу Краснов, вектор гнева которого был развернут в другом направлении. — Ну и скотина же этот Золотарев! Надрался, всю малину обгадил и ушел, спасибо не сказав. — Оно тебе нужно, его «спасибо»? Деньжат поимели нормально — и ладно, — возразила практичная Галина. — О боже, как вы мне все надоели! — мученически воскликнула Надя. — Заткнитесь! Я так устала!.. Видеть и слышать уже никого не могу… Господи, скорей бы рухнуть в койку, больше ничего не хочется… — Устала она, — зудел Жека. — Можно подумать, я отдохнул!.. Кстати, у нас дома водка есть? — Хрен тебе, а не водка… — Ну и пили тогда одна, я в универсам пошел. Выслушивая их перебранку, я подумала: «Какая пакость — эта ваша супружеская жизнь! Мне просто повезло, что чаша сия меня миновала!..» Но когда шаги отдалились и стихли, оторвалась на Сашке не хуже, чем сварливая жена: — У-у, расселся, навязался на мою шею!.. Торчи теперь тут в кустах из — за тебя, трясись, как заячий хвост! Я тоже устала, я тоже в койку хочу! — Очкарик, миленький, не бросай меня, — взмолился избиенный. — Ты, инвалид несчастный! Еще раз услышу про очкарика — заеду в глаз! — пригрозила я. Сколько можно терпеть? Когда мне хамят, и я забываю правила хорошего тона! — Ладно, прости… Как тебя зовут?.. — Юля. — Юлечка, лапочка, я сейчас. — Он оперся на меня и все — таки поднялся на ноги. Отдельная, долгая песня — как мы перелезали через кустарник. Александр валился на меня, я в свою очередь валила его на кусты. В итоге мы наломали кучу веток… Ни в чем не повинные зеленые насаждения пострадали не меньше, чем виноватая физиономия незадачливого фотографа. Кстати, смотреть на нее при свете фонаря было невозможно без содрогания и отвращения!.. Я и старалась не смотреть — косилась в сторону. Стиснув зубы, еле — еле дотащила парня до ближайшей скамейки, пристроила на нее и велела: — Оставайся тут, а мне нужно отыскать помойку. — Юль, — скривился он и глубоко вздохнул. — Далась тебе эта помойка? Не уходи… Но я вернулась за брошенным пакетом и, пошарив в нем, извлекла из него несколько скомканных, но относительно чистых салфеток, а также остатки минеральной воды в пластиковой бутылке. Как смогла, промокнула «клюквенный соус» с физиономии жертвы, оттерла ладони. Выяснив, что кровь сочится из разбитого носа Саши, посоветовала ему запрокинуть голову и замереть. Он послушался, уложил башку на спинку скамейки, закрыл глаза. Вот и славно, подумала я, собираясь уже распрощаться с ним навсегда, но спохватилась: — Погоди, а где твой фотоаппарат?! — Так отняли вместе с кофром… Испинали, обобрали, голым в Африку пустили. — Он вывернул карманы джинсов, демонстрируя, насколько они пусты, и не без важности добавил: — Папарацци — это очень опасная профессия. — Ой, нашелся папарацци! Не смеши!.. Папарацци недоделанный… — А ты не издевайся. Между прочим, мне теперь ночевать негде… — Что?! Нет — нет, даже не заикайся об этом! Где ты будешь ночевать, меня абсолютно не волнует! Своих дел полно… мне туг мусор доверили. — Ухватившись за край черного мешка, я зашагала прочь от скамейки. — Юля-я! Юлечка-а! — взмолился фотограф. Я осталась неумолимой и даже не обернулась к нему. Припустила бежать так же, как недавно бежал от меня Кирилл. На удачу контейнеры нашлись довольно скоро — возле первого попавшегося дома, но все они были переполнены до отказа. Я взгромоздила пакет на вершину айсберга из отходов, хлопнула в ладоши и испытала радостное чувство выполненного долга, ибо, как всякий воспитанный человек, уважаю труд уборщиц и дворников. — Ю-юля, — протяжно и жалобно проскулил Александр, и его морда подобно луне нарисовалась над мусорным баком. |