— Я согласен с вами насчет причин, почему он вышел на нас, — произнес Рид, тщательно все обдумав и отшагнув назад, чуть подальше. Надо сосредоточиться.
Сконцентрироваться. — Но идея с апостолами как-то неубедительна. Пока, во всяком случае.
— Просто это логично.
— То есть меня убийца хотел достать через Бобби Джин, а остальных убивает по Библии?
— Откуда мы знаем, что происходит в больном разуме?
— Но все равно пока это лишь теория.
— Достаточно обоснованная, согласитесь.
— Мы будем ее учитывать, но вы этого печатать не будете, — добавил он, осознав причину ее энтузиазма.
Она задумалась.
— Слушайте, Жилетт. Пока вы пользуетесь опережающей информацией от меня или из управления, вы не должны ее разглашать. Ничего не печатать о записках, о жертвах, о ваших гипотезах, о логике действий убийцы.
— Но…
— Никки. — Он снова наклонился вперед. Его нос был в нескольких дюймах от ее. — Слушайте меня внимательно. Если вы что-то выболтаете и я увижу в газете что-то из нашего разговора, я лично позабочусь, чтобы вас арестовали.
— За что же?
— За препятствование расследованию, например.
— Черт возьми, Рид, я думала, мы договорились.
— Договорились. Когда все закончится, вы получите свой эксклюзив. Взгляд изнутри. Если мы поймаем этого типа живым, я прослежу, чтобы только вы смогли взять у него интервью, но до тех пор вам нужно быть осторожнее в публикациях. И я должен буду их предварительно одобрить.
Между бровями у нее появились морщинки. Она, казалось, собиралась возразить, но вздохнула и покорилась.
— Ладно. Но я ценю вашу догадку насчет двенадцати слов и то, что вы продолжаете держать меня в курсе расследования.
Он криво усмехнулся:
— Помните, что я больше не занимаюсь этим расследованием.
— Черт с этим, Рид. Я хочу знать то, что знаете вы. — Она откинулась в кресле. — О господи, я совсем забыла. — Никки смотрела на телефон, точнее, на индикатор новых сообщений, который тускло светился на старой модели автоответчика. — Секунду.
Наклонившись над столиком, она нажала кнопку. Механический голос заявил:
— У вас три новых сообщения. Первое сообщение. Щелчок, и трубку повесили.
— Замечательно. Еще один. На работе тоже был такой.
— В редакции? — Ему не очень понравилось это известие.
— Да. Так случается. Люди вообще нетерпеливы.
— Второе сообщение, — сказал механический голос.
— Эй, Никки, ты меня избегаешь? Давай уже, позвони. — Решительный мужской голос продиктовал свой номер, и Никки нахмурилась.
— Бывший парень, — сказала она, и Рид почувствовал необъяснимый укол ревности. — Шон Хок. Он меня бросил несколько лет назад и теперь не может понять, что я не собираюсь кидаться к нему в распростертые объятия.
— Но, может быть, стоит? — спросил он для проверки.
— Ну да, я подумаю. Когда рак на горе свистнет.
— Третье сообщение.
— Никки? — Женский голос. — Я голову себе сломала, пока соображала, что ты там говоришь. Если бы не определитель номера, я бы ни за что не поверила, что это ты. Так что выкинь свою развалюху, которую ты называешь мобильником, а?
— Симона? — прошептала Никки.
— Ну ладно, насчет выпивки мы договорились, так что увидимся в «Кассандре»! Может, после пары порций мартини я наберусь смелости еще раз пригласить Джейка. Он ведь не пошлет меня второй раз, правда? Увидимся в семь.
— В семь? Черт! — Никки посмотрела на часы и побелела.
— Что? — спросил Рид. — Только не говорите, что вы про нее забыли.
— Больше сообщений нет, — проинформировал автоответчик.
Никки была бледна как смерть.
— Сейчас восемь пятьдесят. Это была Симона. Симона Эверли. Я… я ей не звонила и вообще пропустила занятия. — Она снова взглянула на часы и прослушала сообщение еще раз. — Черт возьми. Она говорит про занятия по кикбоксингу, мы вместе на них ходим. Они закончатся через десять минут. — Никки начала лихорадочно рыться в сумочке в поисках мобильника. — Я ей не звонила. Ни по сотовому, ни по другому телефону! Где он, черт возьми? — Она яростно вытряхивала все из сумочки. — О господи. Тут его нет. Но он должен тут быть. Должен! — В отчаянии она перевернула сумочку. Ручки, блокнот, косметичка, диктофон, мелочь, марки, щетка со стуком выпали на стол, покатились на пол, но телефона не было. — Что она там несет? Я вообще сотовый в руки не брала! — Она обшарила груду вещей, как будто телефон мог внезапно материализоваться под кучей марок или среди всяких штуковин для волос.
— Когда вы им пользовались последний раз?
— Не знаю… вчера вечером, кажется… Черт, когда же?.. Я… говорила с сестрой, когда вела машину. — Никки задумалась. — Помню, Лили бросила трубку, и я сунула телефон в держатель для стакана. Вот он где! — Никки запихнула вещи в сумочку и схватила пальто.
— Значит, вы не звонили с него со вчерашнего вечера? — спросил он, и его охватило знакомое, щемящее чувство неизбежности, которое всегда посещало его перед бедой.
— Нет. Я не нашла его сегодня на работе и подумала, что он в машине, а потом опять про него забыла… я не могла ей звонить… не звонила… это какая-то ошибка… — Она выскочила из дверей и помчалась вниз по ступеням в туманную ночь.
Рид закрыл дверь, побежал за нею и догнал ее на стоянке.
Она возилась с ключами, стараясь разглядеть что-то сквозь окно со стороны водителя.
— Я его не вижу. Господи! Пожалуйста, только не это…
— Разве у вас нет электронного замка?
— Он сломался. — Никки наконец вставила ключ и распахнула дверцу. Быстро села на водительское сиденье. Рид следил, как она обшаривает машину. Ее пальцы скользили по пустому держателю, приборному щитку и коврикам на полу. — О боже, — прошептала она. — Его нет. — Подняв испуганные глаза на Рида, она выдохнула: — Мобильника здесь нет… и я ей не звонила… то есть… то есть, если кто-то украл телефон… или нашел его… и позвонил Симоне… это ведь не он? Не Гробокопатель, правда? — Ее лицо исказилось от ужаса. — Не он же позвонил Симоне и назначил встречу?
— Не знаю, — услышал себя Рид, хотя дурное предчувствие только усилилось. — Ну-ка, дайте посмотреть.
Она нашла в «бардачке» фонарик, и они просветили им внутренности маленькой машины. Рид проверил под сиденьями, на полу, в боковых кармашках, под заслонками от солнца, в «бардачке», потом посветил слабым лучиком фонаря под машиной.
Ничего.
Телефона не было.
— Здесь его нет.
— Нет! — закричала она, и ее подбородок задрожал. — Только не это…
