— Рынок, в принципе, весьма агрессивен, как вам должно быть прекрасно известно, ведь ваш муж активно занимается торговлей недвижимостью.
— Простите, но это выходит за рамки любой мыслимой агрессивности: одного аудитора отправлять в реанимацию, а другого убивать только ради того, чтобы получить доступ к вашим финансовым документам. Но, — добавила Ева прежде, чем ее собеседник успел разразиться новой тирадой, — мы, конечно, принимаем во внимание все возможные версии случившегося. В любом случае я должна буду задать вам вопрос о том, где вы были в ночь убийства.
Точеные скулы мистера Александера залил румянец.
— И вы осмелитесь его задать?
— Вне всякого сомнения. Если вы откажетесь отвечать, что является вашим правом, вы тем самым навлечете на себя подозрения самого разного рода.
— Мне не нравится ваше отношение.
— Я очень часто и многим не нравлюсь, не правда ли, Пибоди?
— Да, пожалуй, нередко.
— Молодая женщина…
— Лейтенант, — решительно перебила его Ева.
Грудь Александера возмущенно вздымалась.
— Мой отец основал эту фирму еще до вашего рождения. Я руковожу ею на протяжении последних семи лет. Мы выступали посредниками при продаже загородного дома губернатора.
— Очень приятно это слышать, что тем не менее не избавляет меня от необходимости знать, где вы провели позапрошлую ночь. Мистер Александер, поймите, мой вопрос — обычная практика расследования, его не следует воспринимать как личное оскорбление.
— Но для меня он личное оскорбление! Я вместе с женой и детьми присутствовал на официальном ужине у руководства города.
— Это произошло после того, как вы встретились за коктейлем с Джейком Ингерсолом из «Группы WIN»?
Александер сверлил Еву злобным взглядом, чем напомнил ей поведение собственного кота предыдущим вечером. Однако у нее почему-то не возникло желания задабривать своего собеседника ломтиком ветчины.
— Да. Мы обсуждали одно дело, которое у меня нет ни намерения, ни обязанности вам разъяснять. После чего я вернулся домой за женой и детьми, и шофер отвез нас в ресторан на ужин, назначенный на восемь часов. Мы уехали оттуда где-то около полуночи.
— Ну, что ж, превосходно.
Послышалось еле слышное постукивание в дверь, как будто за ней скреблась какая-то гигантская мышь.
— Войдите! — прогремел Александер, и «мышь» забежала в открывшуюся дверь.
— Извините, меня задержали.
Болезненно худой человек с длинным лицом и огромными ушами протянул Еве мягкую безвольную руку.
— Лейтенант Даллас, я вас узнал. И детектива Пибоди тоже. Мне очень приятно с вами познакомиться практически перед самой премьерой. Мы с женой с нетерпением ждем ее. И ты, Стерлинг, и Зельда.
— У нас нет времени на светскую болтовню, — резко оборвал его Александер.
— Да, конечно. Извините. Меня зовут Томас Поуп.
— Нам нужно разобраться с этой возмутительной ситуацией, Том.
— Знаю. — Поуп воздел руки. — Уже знаю. Я связался со всеми, кого ты упоминал. Все будет в порядке, Стерлинг.
— Кто-то пытается помешать деятельности нашей компании.
— Пока все еще очень неопределенно. Успокойся. Похищены документы не только нашей фирмы. И погибла женщина. Она погибла. — Поуп бросил взгляд на Еву. — А ведь у нее было двое детей. Я видел по телевизору.
— Да. И поэтому я должна задать вам вопрос о том, где вы находились в ночь ее убийства.
— О, да… Ну, конечно, конечно. Я был дома. Мы с женой весь вечер провели дома. Наша дочь была в гостях у друзей. Мы очень беспокоились. Ведь ей шестнадцать лет. Очень беспокойный возраст. Мы весь вечер никуда не выходили, а дочь вернулась в десять часов. Вовремя.
Произнеся это последнее слово, Поуп улыбнулся.
— Вы с кем-нибудь виделись или разговаривали в тот вечер, кроме вашей жены и дочери?
— Э-э-э… Да, я беседовал со своей матерью. С нашей матерью, — поправился он, взглянув на Александера. — Мы — сводные братья.
— Вот как?
— Да, я собирался сказать тебе, Стерлинг, но тут началась такая суматоха, и я забыл. Я разговаривал с матерью и со своим соседом справа. Когда выгуливал собаку. — Каждая произносимая им фраза звучала как попытка принести извинение за что-то. — О, я совсем забыл сообщить, что выходил на улицу — выводил собаку. У нас есть собака. Мы с соседом обычно, когда у нас есть возможность, выгуливаем наших собак вместе. Ну, вот мы и вывели их на прогулку где-то около девяти.
— Хорошо. Спасибо. Этот аудит… он определен вашими уставными нормами?
— Да, — ответил Александер. — Мой отец записал это в устав компании при ее основании. Он был сторонником доскональной и честной бухгалтерии.
— Иногда нужно проводить генеральную уборку. — Поуп откашлялся. — Как говорит моя мама. Вначале она присоединилась к фирме в качестве компаньона, а затем стала полноправным партнером. Хотя ее брак с мистером Александером-старшим распался, они оставались деловыми партнерами до своего ухода на пенсию.
— Нет никакой нужды распространяться о нашей семейной истории, — оборвал его Александер.
— Напротив, это очень интересно, — возразила Ева. — Были ли какие-нибудь проблемы с предыдущими аудитами?
— Никогда и никаких, — заговорил первым Поуп, но сразу же сморщился, взглянув на своего брата. — Простите мою несдержанность. Было несколько незначительных вопросов, которые немедленно разрешались. И мы очень горды тем, что руководим абсолютно чистой фирмой.
— А я могла бы получить копии предыдущих аудитов?
— Ни в коем случае! — На сей раз первым заговорил Александер и совершенно другим тоном — Мы уже слишком много времени потратили на этот вопрос. Обратите внимание на наших конкурентов. Совершенно очевидно, что погибшая женщина оказалась втянута в какое-то темное дело, которое стоило ей жизни. И жертвами его стали не только она, но и мы.
— Да, вы, несомненно, жертвы. Извините, что отняли у вас время.
Ева недобро оскалилась, выходя вместе с Пибоди в вестибюль.
— Еще один подонок.
— Мир, к несчастью, ими полон. Глядя на них обоих и слыша, как они беседуют, ни за что не скажешь, что они родственники.
— Александер не считает Поупа родственником. Порой он воспринимает его как зануду и неизбежное зло, но чаще просто как мальчика на побегушках. И Поуп прекрасно это знает. Александер изо всех сил напирает на то, что он жертва, и это наталкивает меня на подозрения. Да и Поуп уж слишком настойчиво хочет держаться в тени.
Проходя по вестибюлю, она мысленно воспроизводила разговор.
— Александер пытался изображать перед нами большую шишку, но ведь его телефон ни разу не зазвонил, пока мы были у него, и я готова поспорить на что угодно, что он его ради нас не отключал. Телефон Поупа — вспомни — звонил дважды за время его пребывания в кабинете.
