Решив зря не бить лапы, он поехал туда, где хранится информация обо всех психах, поступивших, содержащихся и отпущенных, то есть в ЦПЛ. Там он представился, объяснил цель визита и был препровожден во временно пустующий кабинет психолога. Поиск необходимой информации у главврача должен был занять добрых полчаса, и Стариков по профессиональной привычке, лишь усиливающейся с годами, незаметно прошмонал все ящики стола на предмет обнаружения криминала — какого именно, он сам не знал — пошарил руками под столешницей и наконец успокоился.
В дверь вошел мужик лет сорока в пижаме и, ни слова не говоря, сел на стул по другую сторону стола. Стариков молча смотрел на него, не выпуская сигареты. Он понял, что перед ним стационарный пациент, и на всякий случай скользнул взглядом по столешнице на предмет обнаружения шила, ножниц или совдеповского килограммового дырокола. Опер убедился в том, что единственным оружием, которым псих мог нанести ему увечье, были две скрепки в канцелярском наборе. Больше ничего опасного видно не было.
Бросив на Старикова виноватый взгляд, мужик в пижаме плаксиво проскрипел:
— Она меня не любит.
— Кто?
— Я понимаю, доктор, что отрываю вас от дел, — быстро заговорил мужик, посмотрев на сигарету в руке Старикова. — Но от этого зависит моя судьба! Вы должны помочь мне повлиять на нее. Она загубит свою и без того разбитую жизнь.
Стариков молчал.
— Вы поможете мне?
— Понимаете, в чем дело. Я не тот, за кого вы меня…
— Ерунда! — решительно отрезал мужик. — Вы скромны, как и всякий специалист своего дела. Нам с вами приходится скрывать свое истинное лицо среди всей этой бездарности. Меня заставляют пить таблетки! А вы знаете, что я с ними делаю? Когда сестра уходит, я вытаскиваю их изо рта и отдаю соседу по палате! Он ест все! Я вам говорю это, потому что вы не похожи ни на одного из этих врачей. Так вы поможете мне?
— В чем?..
— Убедить Марианну.
— Какую Марианну?
— Из соседнего блока. Мы решили пожениться, но в последний момент она заявила, что желает венчаться в церкви.
— Ну, в общем-то, люди только там и венчаются, — промямлил Стариков.
— Бред. Батюшка сможет обвенчать нас здесь. Вы дадите нам благословение?
— Во имя отца и сына.
— Спасибо! — горячо проговорил пациент, внезапно подмигнул Старикову и бросил взгляд себе через плечо. — Вам воздастся! Ищущий да обрящет.
Он вышел из кабинета.
Внезапно просветлевший взгляд мужика и его последние слова будто прибили Игоря к стулу. Его попытку понять, что произошло, пресек главврач, занесший в кабинет несколько пухлых папок.
Он положил их на стол перед Стариковым и поинтересовался:
— Что здесь делал Русенков?
Секунду помедлив, Игорь объяснил:
— Странный тип. Зашел в кабинет и стал разговаривать со мной как с доктором.
— Просил обвенчать? — Главврач улыбнулся, доставая сигареты из кармана халата.
— Точно. А вы откуда знаете?
— Он здесь три месяца. Его жена погибла под поездом у него на глазах. Страшная вещь. Тут же нервный срыв — и к нам. Иногда появляются периоды просветления, но ненадолго. — Доктор выпустил струю дыма. — Жена все просила его обвенчаться в церкви, да так и не… Вот то, что вы искали. Здесь три дела бывших пациентов. Отпущены под присмотр родственников, соответственно, второго, семнадцатого и девятнадцатого мая. Вас, как я понимаю, интересует вероятный убийца?
Осторожный Стариков промолчал, и врач расценил это как норму.
— Если так, то одного из троих придется исключить. Ему семьдесят лет. Дочь с мужем увезли его на кресле-каталке. Крученков и Марин, впрочем, тихие больные с вяло текущей шизофренией. Им лень муху от лица прогнать. Это то, что я могу сказать без малопонятной вам медицинской терминологии. Мое мнение как врача — ваши поиски в этом направлении безрезультатны. Чем могу еще помочь?
Больше помочь было нечем. Стариков отксерокопировал на всякий случай все три карточки с установочными данными пациентов, вернул дела главврачу, попрощался, попросил не провожать его и вышел из кабинета. Не пройдя и десятка шагов, он вернулся.
Врач удивленно вскинул брови и осведомился:
— Что-нибудь забыли?
— Я хотел спросить. Скажите, доктор, где работал Русенков, перед тем как случилось… в общем, прежде чем попал к вам?
Главврач раздавил в пепельнице сигарету, прищурился, усмехнулся и заявил:
— Не все в полиции пьют водку, оказывается. Это ваш бывший коллега, Игорь Алексеевич. Русенков работал в уголовном розыске Мурманска.
— Почему вы сразу не сказали?
— А вы спрашивали? Могу вас заверить, общих тем вам уже не найти.
Уже выходя из ворот лечебницы, Стариков почувствовал на спине чей-то взгляд. Он резко обернулся и успел рассмотреть за упавшей занавеской лицо больного по фамилии Русенков.
— Ну так что? — вопрошал Никитин, усаживаясь в свое кресло. — Что мы имеем?
Данный вопрос уже вошел в повседневную обиходную речь в отделе. Это означало, что ничего в этом мире не меняется. Убийства совершались вчера и будут происходить завтра. Их станут ежедневно раскрывать люди, призванные для этого. Жизнь продолжается. Чтобы она тянулась как можно дольше, в кабинете Никитина звучал и будет звучать этот вопрос.
«Что мы имеем?» — спрашивал капитан, стоя над трупом, да и потом еще в течение длительного времени. До того момента, пока убийца не будет найден и не поступит сигнал о том, что опять кто-то отошел от трупа, унося с собой запах крови.
— Сергей, что у тебя? — спросил Никитин, дождавшись, пока будут прикурены все сигареты и раскрыты блокноты присутствующих.
Черников поерзал на стуле, обдумывая, с чего начать. Он прикуривал дольше и старательнее всех.
— Интересная складывается ситуация.
— Это я понял, увидев Вирта, — мягко перебил его Александр. — Жена опознала камень?
— Жена — нет.
— Ты не тяни кота за хвост, — вклинился Саморуков, самый молодой и энергичный опер в отделе Никитина. — Давай быстрее, есть хочется. Обед через полчаса.
— Услышал я тут одну очень интересную историю, — начал Черников. — Дело было как раз в день убийства нашего незабвенного Вирта. Только случилось это не между семнадцатью и восемнадцатью часами, как утверждают эксперты, а часом раньше…
— Сергей!.. — перебил Черникова Никитин, глянув на часы. — Что я в тебе ценю, так это умение выделять главное из моря подробностей.
— Тут главное понять все с самого начала! — воскликнул Черников.
— Есть охота, — напомнил Саморуков.
— Так вот, значит, старуха, с которой я познакомился сегодня, в день убийства Вирта сидела дома…
