– А если прикажут не охранять?
– Так не говорили, – пожал плечами парень. – Крымов под порядочного косит, а на калуговских мне начхать и вытереться…
– Крымов – твой начальник, и ты обязан его слушаться, так я понимаю?
– Уже не обязан.
– Почему?
– Калужским он продался… И брата своего подставил. А я Олега Георгиевича сильно уважаю.
– Почему Элен тогда не ищешь?
– А что я могу сделать? Да и здесь я ее охранять должен…
– Найти ее надо.
– Ну, я не против…
– Крымова можешь сюда вызвать? Так, чтобы он один подъехал.
– Ну, не знаю. Он хитрый лис, как бы не учуял. Антохе могу позвонить, скажу, что мне поспать хотя бы часок нужно. Я же здесь один сейчас.
– Почему?
– Зачем охрана, если хозяйки нет? Сторожа хватит. Классического такого сторожа, который метр охраняет, а два – спит, – усмехнулся Игорь.
– Странная какая-то логика.
– Вот и я говорю, что странная. Антохе нравится здесь, он вчера был, и сегодня вроде бы собирается… Может, просто подождем? – предложил Гвоздь.
– Может, все-таки лучше позвонишь?
Сначала Гвоздь обдумывал, что сказать, затем искал телефон. А позвонить он так и не успел, потому что Антоха подъехал сам. И привез в своей машине двух каких-то девушек.
Игорь не стал распахивать перед ним ворота, но калитка осталась открыта. Антоха зашел в сторожку, всем своим видом выражая претензию. Как же так, он второй человек в системе самого Давида Крымова, а какой-то Гвоздь не хочет кланяться перед ним!
Здоровенный парень, мордастый, толстые щеки так подпирали маленькие глазки, что не видно было нижнего века.
– Ты чего не открываешь? – возмущенно спросил он.
– Так это, Элен не велела, – не поднимаясь со стула, ответил Игорь. – Сказала никого не впускать. Особенно тебя.
Матвей уже стоял за спиной Антохи, но тот его пока не замечал.
– Почему меня нельзя? – заметно разволновался парень.
– Да ты ей какой-то укол вколол.
– Да гонит она!
Антоха открыл чехольчик на поясе, чтобы достать оттуда телефон, но Матвей, резко шагнув к нему, кулаком ударил его в шею. Отправив противника в полный нокаут, связал его, привел в чувство и спросил:
– Узнаешь меня?
Рука у него не маленькая, пальцы крупные, но их размаха не хватило, чтобы обжать толстые щеки на широком лице.
– Узнаю, – с тревогой глядя на Матвея, кивнул Антоха.
– Зачем Элен усыпил?
– Да не усыплял я!
Толстые щеки не помешали Матвею выбить зуб точечным концентрированным ударом. Он специально так ударил в челюсть, чтобы из нее вылетел боковой зуб. Знал, как бить, поэтому и ударил.
– Ты что творишь, гад? – выплюнув зуб, в ужасе спросил Антоха.
– Зачем ты усыпил Элен?
– Да не я это!
Матвей снова замахнулся, давая понять, что на кон поставлен еще один зуб, и Антоха не выдержал:
– Крымов приказал!
– Зачем?
– Ну, он меня в долю взял. И сказал, что от Элен надо избавляться. Отель мы под себя возьмем, а этот дом он мне обещал…
– И где сейчас Элен?
– Ну, мы ее за город вывезли.
– Куда конкретно?
– Ну, по пути в аэропорт, там деревня какая-то, нас там встретили.
– Кто?
– Ну, какие-то люди. Давид сказал, что эти люди с нами работают.
– Что за люди?
– Ну, я не знаю… – Антоха отвел взгляд, и Матвей снова поднял руку.
– Я не знаю, что это за люди! – зажмурился парень. – Но знаю, куда они Элен увезли.
– Куда?
– Далеко… В смысле, реально далеко. Мы за ними почти сто километров ехали… Крымов маячок ей в каблук вмонтировал… А разве она не вернулась?
Матвей пропустил этот вопрос мимо ушей.
– А зачем Крымов за Элен следил? Если он сам избавиться от нее хотел, зачем он ее каким-то людям сдал?
– Ну, я не в курсе, мое дело маленькое…
– Калуге Элен сдали, так и скажи!
– Ну, я тогда не знал… Сейчас понимаю… – кивнул Антоха.
– Козел ты! И Крымов твой козел…
И Элеонору Матвей мог бы назвать неласковым словом. Пустила козла в огород, скормила ему всю капусту… Дура она и есть…
На обед подавали пельмени – дешевые, с дрянным фаршем. Сметана была жидкой, кислой, чай – холодным, без сахара. Ничего хорошего, одним словом, и вдруг, оказывается, Элеонора должна заплатить за это удовольствие.
– А как ты хотела? Кто бабу кормит, тот ее и танцует, – ухмыльнулся Вася.
Пьяный он, рожа красная, глаза дикие, поверх белой футболки кожаная «сбруя», на которой держалась кобура с пистолетом. Он выманил Элеонору в горницу, а дверь в ее комнату закрыл на замок. Саша чувствовал, какая матери угрожает опасность. Он кричал, стучал в дверь, но Вася не обращал на него внимание. Сейчас его интересовала только Элеонора.
– Но тебе же сказали, что нельзя со мной, – дрожащим от волнения голосом сказала она.
– Вот тут ты не права! – Вася подошел к Элеоноре, дыхнул перегаром, протянул руку, ловко расстегнул пуговицу на ее жилетке.
Она отшатнулась от него, но попала в угол, из которого не было выхода. Куда ни шагни, везде эта пьяная ублюдочная морда!
– Тебя же накажут!
– Ты дура или нет? На тебя отмашку дали! Кончать с тобой сказали. Лес тут недалеко, земля там мягкая… А зачем нам тебя убивать? У нас пост в этом доме. Мы здесь по-любому будем. А без баб нам скучно. И тебе умирать не охота, да?
– Нет, не охота, – в паническом бессилии кивнула Элеонора.
– Вот и живи. С нами… Пока ты будешь нас радовать, никто тебя не убьет. Ты меня понимаешь? – глумливо спросил атлет.
– П-понимаю.
– Вот и умница!
Вася расстегнул жилетку, снял ее и бросил на диван. Затем он стал стаскивать с Элеоноры брюки, а она стояла и тупо смотрела на него.
Он оторвал ее от пола, уложил на диван, и вдруг сзади послышался какой-то глухой звук, громила сдавленно вскрикнул и всей тяжестью своего тела навалился на Элеонору. Но тут же кто-то стащил его тушу с нее.
И этим кем-то был Матвей. Он стоял перед ней с непроницаемо спокойным лицом, в руке у него был пистолет. Тот самый, который он забрал у похитителя ее сына. Или такой же…
Он подобрал с пола жилетку, подал ей и коротко бросил:
