Я с восхищением осматривал низкий и широкий болид ярко-желтого цвета и думал, что мне самому никогда не заработать на такую машину. Но Альберт будто прочел мои мысли и сказал:
— Всего четыреста тысяч долларов, пустяковая сумма, если заниматься настоящим делом.
— Каким? — не удержался я и пьяно посмотрел на друга.
— А таким. — Шорт мгновенно посерьезнел, взглянул на меня абсолютно трезвым взглядом и продолжил: — У меня к тебе есть бизнес, но если не понравится, можешь отказаться. Платят за него ровно в четыре раза меньше, чем стоит эта машина. — Он усмехнулся и лукаво посмотрел на меня.
— Сто тысяч? — вырвалось у меня.
— Да, сто тысяч долларов, — повторил юрист и сделал паузу. — Лично исполнителю, — наконец добавил он.
— Что, убить кого-то надо? — удивился я.
— О нет, — рассмеялся Альберт, — я такими делами не занимаюсь, я мыслитель и предприниматель и все делаю юридически верно. Мне нужные люди в бизнесе, там наверху, — он ткнул пальцем в небо, — предложили написать подробный отчет о поездке в СССР и о моих ощущениях от общения с русскими бизнесменами и политиками. Пообещали за него сто тысяч, но я подумал, может быть, ты напишешь его, ведь ты русский, живешь в СССР, и тебе лучше, чем мне, известны все нюансы вашей жизни.
— Это как доклад? — сразу сообразил я.
— Да, доклад. Нужен подробный взвешенный анализ политической и экономической обстановки в СССР глазами умного, наблюдательного, вхожего в среду политиков и бизнесменов человека. Нужно учесть все местные особенности, детали и указать их в докладе. На основе этого доклада, но не только его, — поправил он, — в Белом доме будут строить дальнейшие взаимоотношения с Кремлем.
— И за этот доклад мне заплатят сто тысяч?
— Да, сто тысяч после уплаты налогов.
— Я согласен, — не раздумывая, сказал я, а потом добавил: — А у меня получится?
— Конечно, — подбодрил Альберт, — ты умный человек, юрист, писать умеешь, подробно опишешь ситуацию в вашей стране и получишь деньги.
— Какие сроки и какой объем рукописи? — поинтересовался я.
— Примерно пятьсот страниц на компьютере — и деньги твои. По времени — работай хоть полгода, но не затягивай и напиши то, что надо. Чем раньше доклад — тем раньше деньги, — усмехнулся Шорт.
Я согласился с предложением друга, и он пообещал дать мне список методических вопросов, на которые мне нужно будет дать подробные ответы.
На следующее утро я прочитал несколько сот вопросов, мы подписали контракт, и я получил аванс в двадцать тысяч долларов. Я тогда не задумался над тем, кому и зачем нужен такой подробный анализ ситуации в политике и экономике великой державы. Зачем нужны подробные характеристики политических деятелей, действовавших в то время на политической и экономической сцене СССР. Я не был носителем государственной тайны, но я был юристом, правозащитником, преподавателем университета, человеком, участвующим в политической жизни страны, желающим связать свою судьбу с политикой. Я имел представление о царящих в высших сферах нравах, знал о новых веяниях в политике и с радостью изложил их в своем докладе. Он получился как раз на пятьсот страниц и был принят заказчиками на ура. Мне заплатили остаток в восемьдесят тысяч долларов, и я положил их на счет в один из нью-йоркских банков. Этот банк мне тоже посоветовал Альберт.
По поводу окончания трехмесячного труда я устроил шикарный банкет в закрытом мужском юридическом клубе Нью-Йорка, и присутствовали на нем приглашенные Шортом известные политики, юристы и адвокаты. Я тогда завел много нужных знакомств и сейчас, спустя годы, не жалею об этом.
И вот прошел год моего пребывания в Америке и настало время каникул. Я успешно окончил первый курс и был переведен на второй — и последний. Занятия в университете закончились, и мне предстояла месячная поездка на родину, в Санкт-Петербург, к жене и ребенку. Честно говоря, как ни хороша Америка, мне там немного наскучило и очень хотелось вернуться на Мойку, прикоснуться щекой к шероховатому граниту невского ограждения и смачно плюнуть в его мутные вековые воды. Подышать влажным тяжелым воздухом Питера, выпить русской водки, закусить огурцом с картошкой и мгновенно захмелеть от смеси воздуха и зелья.
Перед отлетом у меня состоялся второй серьезный разговор с Альбертом по поводу написания второго доклада о теперешней политической и экономической жизни СССР. Я, по его просьбе, должен был вновь провести анализ ситуации и указать политических деятелей и организации, в том числе и общественные, способные влиять на нее в масштабах всей страны. Теперь люди интересовали американцев больше, чем сама ситуация.
— Для чего имена, — спросил я, — ведь у нас там сейчас не очень хорошо.
— Вот в том-то и дело, — парировал Шорт, — конгресс США принял указ об оказании финансовой помощи политическим деятелям и организациям, способным переломить экономическое падение вашей страны, вывести ее из кризиса и покончить с пресловутой перестройкой. Вам нужна сильная демократическая держава, но чтобы коммунизмом в ней и не пахло, — закончил Альберт.
Его мысли и мировоззрение полностью совпадали с моими, и я с радостью согласился проанализировать ситуацию на родине и изложить ее в очередном докладе. Но вместе с анализом информации он попросил меня наладить связи с наиболее прогрессивными политиками и бизнесменами, желающими сотрудничать с лучшими американскими предпринимателями. Шорт уполномочил меня сделать им предложение о сотрудничестве от имени политиков и бизнесменов Америки. Он передал мне новый перечень вопросов, отвез в аэропорт, и я вылетел в Москву, а из нее в Питер.
Не буду подробно останавливаться на своем отпуске, лишь напомню, что в декабре тысяча девятьсот девяноста первого года ситуация в стране была критическая. Огромные суммы наличных денег, находящиеся на руках у граждан, недостаток товаров первой необходимости, пустые полки продуктовых магазинов, разгул преступности и абсолютное бездействие властей привели страну к краху. Как раз в те дни отпустили цены на все товары, и страна сделала свой первый шаг к рынку и… в пропасть необузданного дикого капитализма, в котором пребывает до сих пор.
Деньги у меня тогда были, и чувствовал я себя относительно спокойно в этой огромной, неуправляемой, бушующей стране с еженедельным ростом цен на все товары и сумасшедшим распространением всевозможных видов мошенничества. Воровали и обманывали все — от частных лиц до целых банков, общественных организаций и промышленных групп. Разворовывалось все — от мелких заводиков до гигантов типа ЗИЛа, КамАЗа и ВАЗа. Про нефть, золото, лес, металл и газ я не говорю, их начали приватизировать в первую очередь и убивали за них в первую очередь.
Я встретился с женой и сыном и был счастлив, что снова дома. Несколько дней я приходил в себя после перелета, потом стал встречаться с друзьями — преподавателями университета, юристами и членами политической организации, в которой состоял. Я рассказывал о своей жизни в Америке, расспрашивал о жизни здесь и постепенно приходил к мысли, что стране нужна глобальная политическая реформа, а не перечень мер, проводимых правительством тогдашнего президента.
