Я стал целенаправленно искать встреч с перспективными политиками и бизнесменами, предлагал им сотрудничество с американцами, и многие соглашались. В те дни я и познакомился с Виктором Александровичем Тарасовым. Тогда он был предпринимателем средней руки, погоревшим на честной торговле алкоголем, но поднявшимся на организации очередной воровской финансовой пирамиды типа МММ, только значительно помельче.
Мы встретились, как это водится на Руси, за бутылкой водки, в дорогом ресторане, изрядно выпили, он выслушал мои предложения, мы обменялись телефонами и расстались. Он обещал подумать по поводу моего предложения и позвонить через пару дней, но так и не позвонил.
Через месяц я вернулся в США и продолжил обучение в юридическом университете Шорта. Я написал подробный доклад о политической и экономической жизни в СССР, и его, как и первый, заказчики встретили на ура. Я начал читать лекции на курсах Шорта по особенностям юриспруденции в период переходного периода в СССР, и они пользовались у некоторой части абитуриентов большой популярностью.
Однажды, после очередной вечеринки, Альберт предложил мне познакомиться со своим старым другом, отставным сотрудником Центрального разведывательного управления США господином Джоном Макферсоном. Он сказал, что это очень интересный человек, долгое время работал в американской дипломатической миссии в Москве, но потом ушел в отставку. В столице у него остались хорошие связи с советскими политическими деятелями и бизнесменами и после окончания университета в Америке он поможет мне устроиться на родине.
Это предложение меня крайне озадачило, но и заинтриговало. Американец поможет мне трудоустроиться в моей родной стране…
Я не стал отказываться от знакомства, и оно состоялось. Мы встретились в частном клубе, посидели в ресторане, отменно выпили и неплохо закусили. После, в зале для отдыха, за чашечкой крепкого бразильского кофе и за доброй кубинской сигарой, милейший человек Джон Макферсон предложил мне посетить штаб-квартиру ЦРУ в Нью-Йорке. Обещал познакомить с методами их разведывательной деятельности в СССР. Я воспринял это предложение нормально, но задумался, для чего отставной разведчик сделал мне его.
По дороге домой, в машине, Альберт сообщил, что свои аналитические доклады по экономике и политике СССР я делал по заказу ЦРУ.
— И нет ничего страшного или зазорного в сотрудничестве на общественных началах со столь влиятельной организацией, — подчеркнул он. — Многие, как наши, так и ваши политики и бизнесмены, делают это. Ты же не носитель государственной тайны, ты не предаешь свою Родину, наоборот, ты помогаешь ей справиться с постигшими ее невзгодами. И мы помогаем. Ведь в ЦРУ и Белом доме обеспокоены развитием событий в вашей стране. Если у вас произойдет экономическая катастрофа, то она больно отзовется и у нас. Никому не нужна политическая нестабильность в крупнейшей ядерной державе.
Доводы Альберта убедили меня, я посетил разведцентр в Куинсе и получил от этого огромное удовлетворение. Меня принимали с подчеркнутым уважением как почетного гостя и при случае хвалили мои аналитические доклады. Сразу уточню — я общался с тремя общительными, доброжелательными сотрудниками русского отдела ЦРУ и больше никого в офисе не видел. Никого, ни единой души.
Мы приехали туда вместе с Джоном и провели там целый день. Мне говорили об озабоченности американских коллег ходом политических процессов в СССР, о тяготах советского народа и о нерасторопности наших политиков. Но чем я был поражен больше всего — это великолепным знанием американцами русского языка. Сразу же мы перешли на русский и проболтали на нем без малого пять часов. Причем я не заметил ни намека на акцент ни у одного из сотрудников. Я потом спросил, русские ли они, на что получил категорическое «нет», — американцы. Вот так готовят в ЦРУ.
Я понял одно — сотрудничать с этими парнями можно, но осторожно.
Раньше я думал, что вербовка происходит как-то по-другому, но теперь узнал — каждого вербуют по-своему, в зависимости от того, кто он и для каких целей нужен. Я нужен был как аналитик, и меня использовали как аналитика — хорошо платили, и я выполнял свою работу.
Как-то, по прошествии длительного срока общения с агентами русского отдела ЦРУ, я спросил, почему для этой миссии они выбрали именно меня, и ответ меня ошеломил. Мне сказали, что давно искали в среде советской интеллигенции умного, талантливого юриста или политика с прогрессивным мышлением, немного бунтаря, диссидента, жаждущего перемен и стремящегося помогать своей Родине. И нашли меня, но одного или еще кого-то — они мне не ответили. Скорее всего я был не один, потому что в одиночку изменить существующий в стране строй я бы не смог. И тогда я догадался, зачем они требовали от меня характеристики на политических деятелей и бизнесменов СССР. Они искали подходящих для вербовки людей и, как я понял, нашли их. Ведь они и Тарасова завербовали.
После анализа ситуации я пришел к выводу, что кто-то из моего окружения в Санкт-Петербургском университете является агентом ЦРУ. Именно он, хорошо зная меня, составил на меня характеристику и отослал ее в Америку. Проанализировав ее, разведчики пришли к выводу, что я пригоден для вербовки. Тогда они, под соблазнительным предлогом повысить свой профессиональный уровень, пригласили меня в Нью-Йорк и мастерски завербовали. Так я незаметно для себя стал агентом Центрального разведывательного управления Соединенных Штатов Америки.
И вот началась моя очень интересная работа в разведотделе ЦРУ в Нью-Йорке. Один раз в неделю, в свой университетский выходной, я приезжал в офис и изучал основы создания психологических характеристик на политических деятелей и бизнесменов. Меня обучали распознаванию глубинных человеческих мотивировок и методам воздействия на сознание оппонента. Иногда возили в тир пострелять, иногда обучали приемам рукопашного боя, иногда знакомили с новейшими образцами шпионской техники — подслушивающими устройствами, камерами, сканерами, шпионскими компьютерными программами. Но это были лишь вспомогательные занятия, так сказать, для разнообразия. Основой же обучения были способы сбора информации, ее анализа и выделения из этого моря самого главного, что составляет идею, квинтэссенцию, как американцы говорят, — тему сообщения.
Меня готовили как аналитика, способного предугадывать, оценивать ситуацию и управлять ею. Никаким слежкам, погоням, дракам, перестрелкам меня не учили, потому что задачи передо мной ставили иные. Я был аналитиком, а не боевиком, хотя там, я думаю, учат и таких.
И вот срок моего обучения в университете закончился, я успешно сдал экзамены, написал отличную работу по юриспруденции и международному праву и получил золотой диплом университета и степень доктора наук. На выпускном вечере Шорт вручил мне диплом, медаль и чек на десять тысяч долларов. Перед отъездом состоялась моя последняя встреча с Джоном Макферсоном и парнями из ЦРУ. Они поздравили меня с окончанием университета и пообещали, что на родине со мной войдет в контакт их человек и познакомит с нужными мне людьми. Они помогут мне продвинуться по служебной и политической лестнице и выведут меня на самый верх политической и экономической элиты российского общества.
