Не описать словами того состояния, в котором я пребывал. Из меня словно вынули душу. Я чувствовал вину перед истинной Зоей Шумилиной, долгие полгода томившейся в подвале в клетке. А ведь я запросто, если бы не был таким самоуверенным, ничего не замечающим болваном, который не сумел разглядеть в своей любимой отъявленную негодяйку, мог разгадать ее планы и предотвратить череду убийств. Наверное, нет мне прощения, и я до конца своей жизни буду казнить себя за проступки этой далеко не святой троицы, участником которых невольно был сам.
— Тогда вы, — подхватил я угрюмо, — вместе с Легковым решили сами завладеть наследством бизнесмена. Для этого вы планировали добиться от Зои подписания документов, в результате чего состояние Шумилина перешло бы к вам, затем рассчитывали Зою убить, а потом избавиться и от меня. Впрочем, от меня вы планировали в конечном итоге избавиться с самого начала, как задумали столь хитроумное преступление. А для нашего похищения вы наняли четверых отморозков во главе с бородатым Рудиком, чтобы они выследили нас и захватили после ресторана, но я оказался банде не по зубам, и в итоге в ваши руки попала только Зоя. Она, находясь у вас в заточении, старалась всеми силами не подписывать никаких документов, понимая, что, подписав отказ, подписала бы себе смертный приговор, поскольку после получения от нее необходимых требований вам она была бы больше не нужна. Но тут я вышел на бандитов и узнал у них, куда вы отвезли Зою, а потом вычислил, где именно она находится. Я позвонил тебе, Владислав, и попросил назвать номер дома, который приобрел Шумилин в Дергуново. Сначала ты испугался, подумал, что все пропало, что я найду Зою и ваш заговор откроется, но потом сообразил — предоставляется превосходный случай заманить меня в ловушку и разделаться со мной. Ты назвал мне номер дома в Дергуново, а потом позвонил Легкову, предупредил о моем приезде, приказав ему убрать меня, а заодно и настоящую супругу Шумилина Зою, давно ставшую вам обузой. Легков убил Зою, погрузил ее в багажник и поджидал меня, чтобы вскоре положить рядом с мертвой Шумилиной мой труп, отвезти нас куда-нибудь в лес и закопать. Сам же ты встал с постели, быстро оделся, сел в машину и отправился сюда, в Дергуново. Не знаю, когда тебе в голову пришла мысль избавиться от Легкова — в тот момент, когда вы с ним задумывали захватить наследство Шумилина, убив меня и Зою, или сегодняшней ночью после моего звонка, но приехал ты сюда с твердым намерением избавиться от лишнего, с твоей точки зрения, претендента на наследство бизнесмена. Для того-то ты и прихватил свою «беретту», а когда вошел в гараж, с ходу влепил пулю охраннику в лоб.
Поскольку Маринов молчал, я решил, что излагаю все именно так, как и было, а потому продолжал уверенным тоном:
— Затем ты запер меня в бойлерной, а труп Шумилиной вывез из дому и избавился от него. Думаю, за полгода, пока Зоя содержалась в подвале, вы нашли место, где можно надежно спрятать тело. Потом ты приехал сюда, чтобы убить меня. Только одного не пойму. — Я изучающе посмотрел на адвоката. — Почему ты меня сразу не пристрелил, а запер в бойлерной?
Маринов указал глазами на нагрудный карман моей рубашки.
— Паспорт.
— Что паспорт? — не понял я и тоже глянул на карман рубашки, где сквозь материю просвечивал документ.
— Ты супруг Шумилиной, — не очень охотно произнес Маринов и отвел взгляд в сторону, — для переоформления движимого и недвижимого имущества покойного Шумилина, возможно, мне понадобился бы твой паспорт. Вот я, увидев его в кармане твоей рубашки, и не хотел рисковать, испачкать его кровью, после того как выстрелил бы в тебя. Рассчитывал вернуться, забрать у тебя паспорт, а потом грохнуть. Да вот, видать, напрасно отложил убийство.
Я подошел к машине, открыл багажник — трупа в нем не было. Что явилось еще одним подтверждением прямоты моих, к сожалению, слишком поздних умозаключений.
— Теперь ты знаешь все! — устало, но не обреченно сказал адвокат, и в глазах его засветился огонек надежды, очевидно, он все еще рассчитывал выйти из положения, в которое угодил. — Я вижу, ты любишь Зою. Давай оставим все на своих местах, вы с Зоей выплатите причитающуюся мне третью часть наследства Шумилина, и мы с вами разойдемся.
Я долго молчал, постукивая пальцами по открытой крышке багажника, потом опустил ее на место.
— Вряд ли удастся скрыть следы преступлений, Владислав, — проговорил я якобы в сомнении, желая посмотреть, до каких еще пределов может простираться жадность и подлость адвоката.
Маринов, видимо, решил, что я дал слабину, колеблюсь, раздумывая, принять или не принять его предложение, и ему остается еще чуть-чуть надавить на меня, и я окажусь у него в одном кармане, а третья часть наследства бизнесмена — в другом.
— Да я все продумал, Игорь, — воодушевляясь, сказал Маринов. — Свалим всю вину на Легкова, будто это он в одиночку решил завладеть вашим состоянием, для того вас обоих и украл, но я приехал к вам на выручку, пристрелил его, а вас освободил. А о настоящей Зое Шумилиной даже и вспоминать не следует — ее никто и никогда не хватится. Она из российской глубинки, родители у нее умерли, искать некому. А в Англии считают, что она навсегда уехала в Россию. Труп ее не найдут, я сбросил его с тяжелым грузом на ногах в озеро. Но если когда-то даже и найдут, никто и никогда не узнает, кому он принадлежит — Шумилиной Зои Павловны больше не существует в природе, ее место в мире теперь заняла Зоя Павловна Гладышева.
— Думаешь, удастся обмануть следствие? — хмыкнул я.
— Да удастся, удастся, — с жаром подтвердил адвокат. — У меня же столько знакомых и в полиции, и среди адвокатов. Соглашайся! — Маринов выжидающе посмотрел на меня.
— Ну, да, расскажем полиции, как все было на самом деле, только представим факты в несколько ином свете, — сказал я грустно. — Нечто похожее я уже слышал и даже пошел на поводу у предложившего мне подобное человека. И это повлекло в дальнейшем, кроме смерти Шумилина, смерть еще двоих людей — невинной Зои Шумилиной и пусть мерзавца, но живого человека Легкова. — Голос мой окреп. — Не-ет, Владислав, больше я на такие вещи не куплюсь.
— Дурак! — с сожалением проговорил Маринов.
— Может быть, — легко согласился я. — Но есть простая истина, которой следует придерживаться честному, порядочному человеку, — на чужом несчастье счастья не построишь. Не нужно мне богатство, не мною добытое. Я простой тренер по вольной борьбе в детско-юношеской спортивной школе, который живет пусть на скромную, зато честно заработанную зарплату. И иного мне не надо, даже во имя любви к красивой женщине.
Подошел к бойлерной, повернул в замке ключ и открыл дверь. На пороге стояла, молитвенно сложив на груди красивые изящные руки, потрясающей внешности женщина, но, увы, с черной душой дьяволицы. А с бесами мне не по пути.
— Игорь, Игорек, Игореша!.. — глядя на меня умоляющими глазами, пролепетала Зоя. Она вновь была милейшим, очаровательным созданием, в котором и следа не было от той фурии, что несколько минут назад пыталась убить то адвоката, то меня. — Неужели ты меня сдашь в полицию? Я тебя так люблю, — проговорила она нерешительно, перешагивая через порог и пытаясь прильнуть ко мне, но я отпрянул — кто знает, может быть, за пазухой у нее камень или за спиною спрятан нож. — Игорь, мы же с тобою муж и жена. Игорек, не сдавай меня в полицию…
