А Гуров ехал в пригород к своему должнику, о котором говорил Левашову. Это был Алексей Юрьевич Попов, генерал-лейтенант ФСБ в отставке, в прошлом — разведчик-нелегал, которого выдал перебежчик, из-за чего он с женой восемь лет просидели в швейцарской тюрьме, но сами никого не выдали, а сейчас он был сотрудником Администрации Президента России. Отношения у Льва и Попова были сложные, они ценили знания, аналитические способности и опыт друг друга, но периодически оказывались по разные стороны баррикады. А в последний раз Попов шантажом вынудил Гурова в спешном порядке заниматься разгребанием такого дерьма, но, надо заметить, в государственных интересах, что Лев потом еще долго отплевывался. Причем работавший тогда в группе Гурова зять Попова, Степан, которого они все когда-то приняли в свою компанию как родного, выступил в той истории на стороне тестя, после чего, конечно, перешел на другую работу, а к ним даже попрощаться не зашел. И правильно сделал, потому что никто из них руки бы ему не подал. И теперь Попову предстояло отрабатывать старый должок.
Всю дорогу Гуров самым внимательным образом смотрел и назад, и по сторонам, но слежки не обнаружил, да и Фомич — калач тертый, ее тоже не пропустил бы. Когда машина остановилась возле ворот дома Попова, Лев вышел и, не колеблясь, нажал на кнопку звонка, хотя и знал, что в доме два маленьких ребенка, но дело было превыше всего. Довольно скоро раздался разъяренный голос Степана:
— Какого черта?
— Это Гуров. Мне нужно срочно поговорить с Алексеем Юрьевичем, — ответил Лев.
— Проходите, — уже совсем другим голосом сказал Степан.
Калитка открылась, и Гуров вошел во двор, а потом направился в дом, дверь в который была уже открыта, но его никто не встретил: или Степан стеснялся с ним встречаться, или пошел будить тестя. Гуров был в этом доме только один раз и давно, поэтому не мог не отметить, как разительно тот переменился. Тогда он больше напоминал очень комфортабельный гостиничный номер, роскошный, но неуютный, как и любое временное жилье. Сейчас же это был нормальный человеческий дом, где люди чувствовали себя не постояльцами, а хозяевами, они здесь жили, радовались, печалились, ссорились и мирились. Да, здесь больше не было стерильной чистоты, как когда-то, а валялись детские игрушки, на столе лежало начатое вязание, на столике возле дивана — заложенная закладкой книга сказок. Когда Гуров решил присесть на диван, оказалось, что там мирно спали собака уже знакомой Льву сибирской породы, а рядом с ней — необыкновенно пушистый рыжий сибирский котяра, нагло подсунувший ей под нос свой хвост.
— Да, собака! Сторожевой тебе уже не быть, — тихонько сказал Гуров.
— Так забаловали до полной невозможности, что того, что другого, — раздался у него за спиной негромкий голос Попова.
Лев повернулся и увидел, что хозяин дома стоит возле лестницы на второй этаж в домашнем халате и тапочках.
— Добрый вечер. Извините за поздний визит, — произнес он, но, вопреки словам, тон его извиняющимся как раз не был. — Случилось так, что мне нужна ваша помощь. Но не для себя лично, а, по большому счету, в государственных интересах.
— Лев Иванович, я помню, что я — ваш должник, и помог бы даже в первом случае, — спокойно ответил Попов. — А вы меня извините за внешний вид, но, как я понял, дело срочное, вот и не стал тратить время на переодевание. Прошу в мой кабинет, а то, если эти черти проснутся, поговорить не дадут.
Хозяин пошел первым, показывая дорогу, и оказалось, что кабинет находился на первом этаже. Они сели в кресла по обе стороны журнального столика, и Попов сказал:
— Слушаю вас.
— Ответьте мне сначала, ваше руководство устраивает положение дел в Демидовске? — спросил Лев.
— Серьезных претензий к администрации области и города у нас нет, хотя не все там так гладко, как хотелось бы, но где лучше? Правда, было несколько обращений непосредственно к президенту по довольно важным вопросам…
— Но разбирательство вы поручили местной администрации, и счастье великое, если заявители остались в живых, — не дав ему закончить, насмешливо произнес Лев. — Вы все видите белую верхушку айсберга, а под водой такая грязь, что представить трудно.
— Тогда расскажите мне, как там обстоят дела на самом деле, — попросил Попов.
И Гуров начал рассказывать, стараясь быть кратким, но не упустить ничего существенного. Но заботился он при этом не столько о том, чтобы у хозяина дома еще осталось время выспаться, сколько о том, чтобы успеть хоть немного отдохнуть самому. Услышав о том, что Левашова пытали, но ничего не добились, Попов горестно покачал головой, вздохнул и заметил:
— Я понимаю его, как никто.
Когда Лев закончил, он заговорил очень серьезным тоном:
— То, что я услышал, весьма настораживает. Значит, власть в области принадлежит бывшим бандитам. С тем, что многие из подобных им теперь превратились в солидных бизнесменов, приходится мириться, но вот что они всю область захватили, недопустимо — там же сплошная оборонка, рудники, добыча драгоценных камней. Я, конечно, завтра же доложу обо всем руководству, но, простите, Лев Иванович, это только слова.
— Алексей Юрьевич! Доказательства есть, но они спрятаны в Демидовске, — объяснил Гуров. — И взять их с собой у нас не было никакой возможности — мы и так еле ноги унесли, я даже свои вещи в гостинице оставил.
— Полковник-важняк из Москвы вынужден бежать из российского города, как скрывающийся преступник?! — возмутился Попов. — Болотин отдает приказы заместителю министра внутренних дел, кому какое дело расследовать! Это уже ни в какие ворота не лезет! Да еще и Крайнов ведет себя совершенно непонятно! — и решительно заявил: — Я займусь этими вопросами.
Он собрался встать из кресла, но Лев остановил его:
— Это еще не все. Левашов, который может дать развернутые пояснения к вещественным доказательствам, сейчас находится в Москве. Но он в нашем ведомственном госпитале, в реанимации — у него в самолете случился инфаркт, причем не первый.
— Вы опасаетесь за его жизнь?
— Да! — кивнул Лев. — Мы не знаем, что представляет собой эта третья сила, но то, что для нее нет невозможного, очевидно.
— Хорошо! Этим я тоже займусь! Причем завтра утром в первую очередь, — пообещал Алексей Юрьевич. — Если состояние Левашова позволяет, его перевезут в Кремлевку, где за ним будет легче присматривать. Если же врачи запретят его трогать, мы обеспечим его охраной в вашем госпитале. А чем собираетесь заняться вы? Я имею в виду не вас лично, а вашу отчаянную компанию.
— Будем искать дальше, — пожал плечами Гуров.
— Может быть, дело стоит вернуть вам?
— Не надо! — подумав, отказался Лев. — С этим всегда успеется. А так у нас развязаны руки, и мы никому не подотчетны. Кроме того, у меня есть весьма обоснованные опасения, что нас ждут такие открытия, о которых до поры до времени лучше промолчать.
— Поступайте так, как считаете нужным, и держите меня в курсе дела. Если потребуется какая-то помощь, обращайтесь без промедления — только бандитского государства в государстве нам не хватало! Да еще в таком стратегически важном регионе! — возмущенно проговорил Попов.
