Леня не должен был подниматься со своего места. Отец никогда так не делал, когда начинал речь. Да ему и не нужна была трибуна, он и без того возвышался над всеми.
А вот как смотрится Леня на его месте? Хотелось надеяться, что так же. Но все-таки он не решился начать разговор сидя. Поэтому поднялся сам и заставил это сделать всех остальных, предложив почтить минутой молчания светлую память своего отца. А когда все сели, остался стоять.
– Гурцул нанес нам подлый удар в спину, но мы выстояли, братва, – сказал он. – Потеряли нашего отца, но выстояли…
– Это ты хорошо сказал, брат, – неожиданно перебил его Чайхан. Леня сурово глянул на него, но тот даже бровью не повел. – Яков Алексеевич был нашим отцом. И нам надо сделать все, чтобы найти и покарать его убийцу.
– Убийцу мы нашли. И покарали.
– Кого мы покарали, Гурцула?
– А разве не он заказал моего отца?
– Нашего отца, Леня. Нашего.
Воротынцеву очень не нравился этот разговор, но ведь он принял вызов и должен был, что называется, держать базар.
– Гурцул заказал нашего отца. Я так понял, это вызывает у тебя сомнения?
– Да нет, сомнений нет, заказ был реально.
– Так в чем же дело, Гоша? Чего ты здесь воду мутишь?
Леня недовольно смотрел на Чайхана. Не ждал он от него смуты, но получил. И неизвестно, к чему все это приведет. Ведь есть грех за душой. Большой грех.
– Обхитрил ты, Леня, Кирьяна. Конкретно обхитрил. Увел отца от удара… – с жесткой насмешкой смотрел на него Чайхан. – Облажался Кирьян, облажался. Зато ты не облажался.
Братва внимательно слушала его, не перебивала. Всем интересно, чем закончится этот смахивающий на перепалку разговор.
– Да нет, облажался, – со злостью посмотрел на Чайхана Леня. – В ловушку мы попали.
– Кто – мы?
– Отец попал. И я с ним. Ты знаешь, как все было.
– Да, но ты почему-то жив. Яков Алексеевич в машине сгорел, а ты живой.
– Я не понял, это что, предъява?
– Предъява, – поднимаясь со своего места, жестко отчеканил Чайхан. – Причем конкретная.
Он подал знак, и в зал привели Солоуха. У Лени мозг в голове содрогнулся, когда он увидел его, и звездочки перед глазами запрыгали.
С Мишей Солоухиным он сдружился, когда служил в армии. Пуд соли с ним съел. После армии в Крым к нему пару раз ездил, дома у него гостил.
Миша по штатному расписанию был гранатометчиком. Причем стрелял он как бог. Потому Леня и выписал к себе в Гордынск старого друга. Втайне от всех выписал. С жильем проблему решил, с бизнесом помог. Про запас он Мишу держал, на всякий пожарный случай. А не так давно загорелось…
Все чисто Миша сделал. Исполнил заказ и уехал в Крым. И совсем непонятно, как Чайхан его вычислил.
– Узнаешь? – кивнув на Солоуха, спросил Гоша.
– Миша, ты откуда взялся? – пытаясь унять дрожь в голосе, проговорил Леня.
Не похоже, что Солоуха били: ни синяков на лице, ни ссадин. Правда, вид у него потерянный, голова вжата в плечи, в глазах животный страх. Но, возможно, и сам Леня сейчас выглядел немногим лучше.
– Из Крыма приехал, – ухмыльнулся Чайхан. – Якова Алексеевича грохнул, и домой, в отпуск. Да, Миша, так было?
Солоухин жалко кивнул.
– А кто тебе заказ на Якова Алексеевича сделал? – не унимался Гоша.
Миша взглядом показал на Леню и дрожащим голосом озвучил его имя.
– Кто – я?! Я заказал своего отца?! – взвыл от возмущения Воротынцев.
Он обвел взглядом всех, кто сидел за столом, в надежде, что братва поднимется и порвет изменников. Но братва ждала объяснений.
Леня глянул на своих телохранителей, но в зале, помимо них, появились еще и люди Чайхана. Судя по всему, Гоша предпринял все меры предосторожности. Телохранители Воротынцева готовы были защитить своего босса, но смогут ли они это сделать?
– Да, ты заказал нашего отца! – конкретно предъявил Чайхан.
Братва загудела, требуя объяснений.
– Ты, Леня, заказал, а твой армейский кореш Миша его исполнил.
– Миша, я заказывал тебе своего отца? – простонал Воротынцев.
– Да, ты, Леня, ты заказал мне своего отца, – вздохнул Солоухин.
– И кто тебе поверит, Миша? Ты же все врешь! Не было такого!..
Леня с ужасом смотрел на Гурьяна. На губах этого доморощенного вора играла злорадная ухмылка. Недолюбливал его Гурьян, а тут вдруг появилась такая возможность унизить его. И Колос будет рад свести с ним счеты.
Воротынцев посмотрел на Клима, который должен был поддержать его по-любому, но тот рассматривал авторучку, которую крутил в своих руках. Не спешил он выручать своего босса. Капитос тоже не рвался на помощь.
– Было. Все было, Леня, – жал на всю катушку Чайхан. – Яков Алексеевич не родной тебе отец, он тебя усыновил, человеком сделал. А ты какой монетой ему отплатил? И ради чего? Ради того, чтобы занять его место?
– Я… Я не заказывал своего отца! Я не мог этого сделать! – Для пущей убедительности Леня скрестил на груди ладони, но это не произвело на братву никакого эффекта.
Братва поверила в его виновность и требовала крови.
– А я вообще не понял, почему место Воротына занял его сынок? – противным чавкающим голосом спросил Колос. – Почему не было схода?
– Он сам себя на это место назначил, – усмехнулся Чайхан. – А сход мы собрали, будем решать.
– Да сход собрали, – кивнул Колос. – И все равно вопрос на клапан давит. Почему Леня самоназначился? Потому что чистый бизнес за ним, да? А почему он за ним? Потому что Воротын ему наследство оставил? Так не было никакого наследства. Воротын, Царствие ему Небесное, мог всем владеть. Он большой человек, он все мог. Но владел-то он всем, что всей братве по праву должно принадлежать. Казино, кабаки, все дела – это на «общаковые» деньги поднималось. Леня поднимал, не вопрос, но на «общаковые» деньги.
– Там не все на «общаковые» деньги, – мотнул головой Леня.
Он вдруг решил, что у него есть возможность уйти от объяснений за смерть отца. Сейчас он зациклит разговор на деловые разборы, затем бросит братве реальную кость из скелета своего бизнеса, а затем предложит кандидатуру Клима на свое место. Завяжутся споры, начнутся выяснения… Смит не прочь занять место Чайхана, Гурьян мог бы стать большим боссом. Они-то и навалятся на Гошу, втопчут его в грязь. И еще обвинят в том, что он заставил Мишу пустить им тут всем пыль в глаза. Да Леня и сам обвинит его в этом. Дескать, Чайхан сам на место Воротына метит, потому и устроил здесь мистификацию на его костях…
– Разберемся! – метнул в него молнию-взгляд Колос. – Мы со всем разберемся. И расклады дадим, и постанову сделаем. Но сначала с тобой, пацан, надо разобраться!
