Все-таки оправдались его подозрения. Изменила ему Рита. Да и Майю она пыталась подсадить на иглу, из кожи ради этого лезла. И вылезла… Сама во всем виновата. И если вдруг Майя проявит настойчивость, то сопротивляться он не станет.
А Майя поняла, что происходит с ним, и не ушла. Пришла в гостиную, молча легла на диван, осторожно обняла, чтобы не причинить ему физическую боль.
– Я люблю тебя. Я люблю… – прошептала она, накрывая его рот жарким поцелуем.
Но инициативой она владела недолго. Правда, бурного секса не вышло. И он этого хотел, и она, но у него еще не совсем зажили раны – как на теле, так и в душе. Впрочем, секс для них сейчас был не столько удовольствием, сколько дверью в новую жизнь, где они могли быть вместе. В новую жизнь, куда он уже стремился…
Глава 40
Мороз лютует за окном, а в кабинете тепло: батарея центрального отопления горячая, да еще и калорифер вовсю греет. А следователю Гутарову все равно холодно. Жар у него, колотит его изнутри. Грипп или ангина. Ему бы домой идти, лечиться, а он болезнь на ногах переносит. В том смысле, что заразу от себя к другим людям переносит. И Дениса он может заразить. Кабинет небольшой, бациллы по воздуху на пылинках, как ангелы на облаках, плавают. А болеть ему никак нельзя. Но и уходить отсюда он не торопится.
– Может, все-таки объясните, что происходит? – Он смотрел на следователя хмуро, исподлобья и говорил с ним сквозь зубы.
Рита ему изменила, раз. Обманула, когда сказала, что Майя предала его по своему желанию, – это два. Майю хотела на иглу посадить – три. Но все-таки она оставалась его женой. И у них должен быть ребенок. Поэтому он обязан вытащить ее из-за решетки. А там уже будет видно, как им дальше жить.
Адвокат уже в работе, и завтра будет суд. Денис очень надеялся, что Риту освободят под залог. Но следователь Гутаров сказал, что ее оставят под стражей. С плохо скрытым злорадством предрек ему поражение, давая понять, что держит руку на пульсе событий.
– А что происходит? Ваша жена обвиняется в незаконном приобретении наркотических средств с целью сбыта. Статья двести двадцать восьмая, часть вторая, от трех до семи лет. Что здесь непонятного?
Гутаров сидел, уложив на стол близко сведенные локти. Он жался телом к своим же рукам, чтобы согреться.
И он болен, и Денис калека – с гипсом на ноге, на костылях. С них бы сейчас картину рисовать. Только не смешно совсем…
– Не было никакой цели сбыта.
– Тогда статья двести двадцать восьмая, часть первая. До трех лет лишения свободы.
– Она покупала наркотики для меня.
– Вы наркоман? – Гутаров, казалось, ничуть не удивился.
– Нет, но у меня жуткие боли после взрыва, мне нужен был наркотик…
– В больнице вы могли получать наркотические обезболивающие на вполне законных основаниях. И не надо, пожалуйста, здесь геройствовать. Я работаю в прокуратуре уже пятнадцать лет и, поверьте, всякого навидался. Да и не важно, для кого ваша супруга покупала наркотики. Важно, что ее взяли с поличным, и теперь она будет отвечать по закону…
– А если она сама наркоманка?
– Это уже ее личное дело.
– Но ее не в тюрьму сажать надо, а лечить. Есть специальные клиники… Человека спасать надо, а не губить…
– Опий вызывает физическую зависимость, а кокаин – психологическую. Ломок у вашей жены нет, и она прекрасно обходится сейчас без всяких наркотиков. Три года в заключении пойдут ей на пользу…
– Почему три года? До трех лет – это не три года. Почему вы уверены, что ей дадут по максимуму? Почему уверены, что суд оставит ее под стражей?.. На кого вы играете, Дмитрий Борисович? Кто вам заплатил, чтобы вы утопили Риту?
– Никто мне не платил, – покачал головой Гутаров.
– Так в чем же дело?
– Я не обязан отчитываться перед вами, гражданин Майоров, – поморщился следователь.
– И все-таки? Я ведь наведу справки, узнаю, – сказал Денис.
И это была не беспомощная угроза. Дело в том, что он действительно уже нацелил на Гутарова людей, которые должны были следить за ним день и ночь. Даже номер его домашнего телефона на прослушку взяли. Но пока ничего.
– А не надо ничего наводить. Никто мне ничего не платил. Просто вы мне крайне неприятны, молодой человек, – зло посмотрел на него следователь.
– Даже так?
– Даже так.
– И что я такого сделал?
– Вы убивали людей.
– У вас есть приговор суда, что вы так утверждаете? – разозлился Денис.
– Я не утверждаю, я предполагаю. И пока вас ни в чем не обвиняю. Да и не мое это дело вас обвинять…
– Ну да, Волковский этим занимался. А его прокатили.
– Да, его прокатили. И ваша жена в этом постаралась…
– И поэтому вы решили на ней отыграться?
– Может быть, может быть.
– Но это беспредел!
– Только давайте без жаргона! – неприязненно скривился следователь.
– А если это слово отражает суть ваших действий? Беспредельную их суть…
– Молодой человек, я вам все сказал, мне больше добавить нечего. Ваша жена попалась на незаконном приобретении наркотиков и ответит по закону. Что с ней будет дальше, решит суд, а от меня ничего не зависит.
– Зависит. И вы прекрасно знаете, что зависит. И я это прекрасно знаю. Может, договоримся?
– Как? – повел бровью Гутаров.
– Ну, как это обычно делается…
– А как это обычно делается?
– Ну, десять тысяч долларов вас устроит?
– А чего так мало?
– Ну, сколько скажете…
Следователь думал недолго.
– Я бы сказал. И вы бы мне принесли эти тысячи. А я бы вас арестовал за дачу взятки. Но я строгий следователь, а не подлый. Хотя какая это подлость?
– Значит, нет?
– Значит, нет.
– Если вы человек не подлый, то вы просто обязаны пойти Рите навстречу.
– Почему это?
– Потому что у нее будет ребенок. Беременная она.
– Да, она говорила, – усмехнулся Гутаров.
– А что здесь смешного? – разозлился Денис.
Следователь глянул на него с грубой иронией и открыл папку, покопался в бумагах и достал какой-то документ.
– Это врачебное заключение. Ваша жена не беременная. Нет у нее ничего.
Денис взял лист бумаги, но от внутреннего потрясения строчки расплывались у него перед глазами. Как это Рита не беременна? А ведь действительно врач-гинеколог такая-то ничего не выявила.
– Вы что, обязаны проводить такое освидетельствование? – растерянно спросил Денис.
