Все трое остановились. Заговорил мужчина, идущий первым:
— Покажи руки, Григорьев!
— И что? — Олег не спешил выполнять команду.
— Мы не хотим стрелять. Нужно поговорить.
Олег медленно вытащил правую руку из-под куртки и показал открытые ладони.
— Слушаю.
— Подполковник Суханов просил проводить тебя до ресторана.
— Я задержан?
— Пока нет. Как будешь себя вести. И пистолет сдай.
— Твое звание, командир?
— Капитан. Зачем тебе?
— Дай слово офицера, капитан, что до ресторана не арестуете меня.
— Слово офицера.
— Оружие вернете?
— Как начальство скажет.
— Хоть честно… — У Григорьева не было причин не верить. Посмотрев по сторонам, он двинулся к поджидающим его оперативникам.
Забрав пистолет, его не стали обыскивать, только предупредили: «Пожалуйста, без глупостей».
До ресторана добрались на милицейском «Форде».
Григорьев чувствовал себя неуютно в замкнутом пространстве салона служебной машины, где с обоих боков его поджимали тренированные плечи оперативников.
В зал ресторана, где за сомкнутыми столами сидели человек пятьдесят, вошел один капитан. Оба его помощника остались с Григорьевым у входа в зал.
Завидев вошедшего, Суханов поднялся и направился ему навстречу. Коротко переговорив, оба вышли из зала.
— Пойдем покурим, — бросил Григорьеву Суханов и направился к туалету.
Григорьев пошел следом. За ним двинулись трое спецов.
Открыв дверь, Суханов подал предупреждающий знак рукой, и в туалетную комнату вошли только Суханов и Григорьев.
Пока Суханов убеждался в отсутствии ненужных свидетелей в кабинках, Григорьев задал вопрос:
— Ты веришь в случайность гибели Марии?
— Нет! — Суханов подошел к крану и, включив воду, стал мыть руки.
Тщательно вытерев их носовым платком, он повернулся к Григорьеву:
— Я знаю, что ее убили такие мрази, как ты.
Олег проглотил оскорбление.
— Не старайся накалить обстановку, подполковник, — спокойно сказал он. — На некоторое время тебе придется стать моим союзником.
— Да? Это почему? — Суханов подошел очень близко, и Григорьев понял, что тот достаточно выпил.
— Я найду убийц и накажу. — Олег держал себя в руках.
— Я сам их найду! — Суханов сжигал Григорьева взглядом. — А тебя посажу! Нет, я тебя своими руками…
Не дожидаясь физического проявления агрессии, Григорьев ударил первым. Он нанес отработанный короткий удар под дых. Суханов согнулся пополам и осел на керамическую плитку.
— А теперь послушай меня, мент! — приказным командирским тоном заговорил Григорьев. — Никого твоя долбаная система не найдет. Настоящие заказчики и исполнители хорошо это знают и подстраховались. А я найду. Если ты мне не будешь мешать. Найду обязательно и рассчитаюсь. Потому что они убили и мою мать…
Приоткрылась дверь из коридора, и в проеме показалась голова капитана.
— Все нормально! — сказал сидящий на полу Суханов, приподняв руку. — Мы разговариваем.
Голова капитана исчезла, и дверь захлопнулась. Суханов медленно поднялся с пола и посмотрел на себя в зеркало.
— Я хочу сам с ними посчитаться, — сказал он своему отражению.
— Пойми, подполковник, — вздохнул Григорьев, — мы с тобой в разных обоймах. В твоей обойме может оказаться пара бракованных патронов. А осечки допускать никак нельзя.
— Ты думаешь, что мои парни сливают информацию? — Суханов нехорошо посмотрел на Григорьева. — Я с ними вместе воевал!
— Вся система твоя давно уже перешла на коммерческие рельсы, — усмехнулся Григорьев. — И у меня времени не так много разъяснять тебе ситуацию.
— Скажи мне, что тебе известно? В моей честности, надеюсь, ты не сомневаешься? Может, помогу.
— Ты не обижайся, Суханов. Я все сделаю сам. Лучше прикинь, кто, кроме тебя, знал, где скрывается Мария? Поработай в этом направлении.
— Я уже думал об этом.
— И что надумал?
— В отделе знали, откуда ребят погибших брал. Начальник отдела.
— Так ты что, не своих парней поставил жену охранять?! — Возмущению Григорьева не было предела. — Я же ее предупреждал!..
— Маша просила, но мои все были загружены, — пробормотал Суханов. — Я решил, что… Я же с ним воевал…
— Я много с кем воевал! — в сердцах сплюнул Григорьев. — Ну, ты сглупил!.. Ты фактически ее сдал!
— Не напирай! — побагровел Суханов. — Пока у меня только подозрения. Все это еще доказать надо!
— Вот и доказывай! А я пойду делом заниматься. Скажи своим легавым, пусть пистолет вернут.
Григорьев повернулся, чтобы идти к выходу. Но его остановил окрик: «Погоди!» Олег медленно развернулся, намереваясь сказать еще пару красочных слов в адрес команды Суханова и его самого, но получил неожиданный сильный и точный удар в солнечное сплетение, от которого задохнулся и, ударившись затылком о керамическую плитку, сполз спиной по стене. Боль заполнила все клетки организма от головы до пальцев ног. Не в силах пошевелиться и вдохнуть воздуха, он только открывал рот, пытаясь материться на самого себя. Нельзя так расслабляться и пропускать удары!
— А теперь слушай меня, мразь, — четко выговаривая слова, над ним навис Суханов, — даю тебе три дня. Завтра первый. Через три дня объявляю на тебя охоту. Понял? Кивни головой!
Григорьев кивнул.
— Если не сдержишь своего слова, буду убивать тебя медленно и мучительно. За все, что ты сделал. Если сдержишь — доживешь до суда. Но лучше тебе самому раньше сдохнуть, чтобы мне не брать греха на душу перед Машей — царство ей небесное!
Сказав все это, Суханов быстрым шагом направился к выходу.
К Григорьеву возвращалась способность дышать. Глядя в удаляющуюся широкую спину милицейского подполковника, он хрипло простонал:
— Как дочь? Она знает?..
Суханов словно окаменел перед дверями. Потом, не оборачиваясь, произнес:
— Анжела с бабушками. Думает, что мама в отъезде. А ты даже не вспоминай о ней! Не то я не сдержу своего слова и пристрелю тебя прямо сейчас!
Хлопнула дверь, и Олег остался один. Зашел капитан и кинул в ноги сидящему на полу Григорьеву его пистолет.
Утром следующего дня Колян привез на своем «Форде» связанные в пачки яичные решетки. Целый багажник.
— С запасом! — пояснил довольный Колян.
На звукоизоляцию стен комнаты ушел день и несколько часов следующего утра. Проблема с окном была решена с помощью толстой пленки для теплиц и той же яичной тары.
