– Не может быть, – шепчу я, холодея от страха.
Кажется, история повторяется.
– Впрочем, в прошлый раз было хуже, – рассуждает внутренний голос, пытаясь меня подбодрить. – Тогда ты голая попала сначала в аварию, а потом на операционный стол и в реанимацию, а сейчас только в кутузку. Налицо прогресс!
– Мы в отделении полиции? – спрашиваю я соседку.
– Ага, в отдельном номере! – подмигивает мне она. – Кроватки тут, конечно, узковаты, но это не помешает. Готовься, подруга, тебя ждет бурная ночь!
– Какая ночь? Вы что, в своем уме? Вы за кого меня принимаете?!
Я кричу, и мой голос позорно срывается, что веселит мамзель Герасим пуще прежнего.
– Где мои вещи? Мне нужен телефон!
– Я должна позвонить своему адвокату! – издевательски пищит противная баба, с удовольствием меня передразнивая.
– Так. Все. С меня довольно!
Я встаю с лавки и, игнорируя хохочущую мамзель, решительно сооружаю из серой простынки вполне себе элегантный холщовый сарафан с завязками на шее.
Подхожу к решетке, заменяющей одну из стен, и богатырски сотрясаю ее, отчего замок мажорно громыхает.
Я надеюсь, что это будет правильно понято – как призыв.
– Вот дура-то, – удовлетворенно комментирует мамзель Герасим и отодвигается в дальний угол.
Она приготовилась наблюдать, и не напрасно: сценическое действие разворачивается.
Я слышу тяжкую поступь каменного гостя. Интригующе неспешно он приближается и принимает прозаический облик пузатого дядьки в форме, которая ему тесна.
– Проспалась? Че буянишь? – спрашивает он, зевая.
– Здравствуйте, – сухо и официально говорю я. – Скажите, пожалуйста, за что меня задержали?
Мамзель Герасим в своем углу весело фыркает.
– За нарушение общественного порядка – это раз, – невозмутимо перечисляет дядька, загибая пальцы. – За попытку угона чужого автомобиля – это два.
– Какого еще автомобиля?!
Я в шоке.
Опять двадцать пять!
Я ведь уже угоняла машину, с того-то все и началось!
– Автомобиль марки «Рено», госномер не помню, – сохраняет олимпийское спокойствие служивый.
– Не серебристого ли цвета? – я еще вижу шанс. – Если серебристого, то это мой собственный автомобиль!
– Разберемся, – обещает дядька и шевелением пальцев отгоняет меня в глубь камеры. – А будешь шуметь – засчитаем как сопротивление органам охраны правопорядка, и это будет три.
– Когда разберетесь? – не унимаюсь я. – Мне что, до утра тут голой сидеть?
– Она не хочет сидеть, она лежать хочет! – провокационно подсказывает мамзель Герасим и противно хихикает.
– Мне холодно! – перебиваю ее я. – Верните мою одежду!
– За простынку спасибо скажи! – хмыкает служивый и уходит.
– Ой, допросишься, – пророчит мамзель Герасим. – Согреют тебя менты так, что мало не покажется!
Я поворачиваюсь и молча смотрю на нее чудо-взором.
В цвете эта злобная тетка даже ничего, интересная. В кислотных дискотечных тонах. Радуется, гадина, моему бедственному положению и очень хочет, чтобы мне было больно и плохо.
– Чего уставилась, припадочная? – скалится она.
Я всматриваюсь в путаницу светящихся пятен и линий, разбираясь, откуда что берется.
Злоба фиолетовым ручейком вытекает из ядовито голубого страха. Он же – источник обиды и зависти. Светящаяся растопырочка похожа на хищную орхидею с разноцветными лепестками. Нет, с цепкими усиками, потому что они все вытягиваются.
Я закрываюсь невидимым экраном, и хищные щупальца недобрых чувств упираются в него и останавливаются.
А что, если…
Меня посещает вдохновение.
Я делаю то, чего никогда еще не делала: разворачиваю потоки чужих эмоций вспять, быстро переполняя голубое озеро.
Страх – источник прочих чувств моей соседки – моментально прибывает и захлестывает ее ледяной волной.
– Чего ты, чего?!
Мамзель Герасим поджимает ноги, втискивается в угол и вскоре в панике вопит:
– Начальник! Помогите! Спасите! А-а-а-а!
Сработало!
Я выдыхаю и устало опускаюсь на лавку.
«Вот это да! – ликует мой внутренний голос. – Ты просто маг и чародей! Гарри Поттер отдыхает!»
Однако теперь мне тоже нужно отдохнуть. Спонтанный разворот сибирских рек отнял у меня слишком много сил, и я не смогу прямо сейчас повторить этот подвиг с начальником, а жаль, очень жаль. Прекрасный случай упускаю!
Из-под ресниц с сожалением наблюдаю за служивым, который отпирает замок и забирает из камеры хнычущую мамзель Герасим. Тетка трясется и озирается, растерянная и пристыженная, как ребенок, до мокрых штанишек испугавшийся воображаемых монстров.
Вот интересно, как она объяснит свой приступ дикой паники служивому?
Тот, впрочем, никаких объяснений не требует, молча уводит мамзель по коридору за угол, и я остаюсь одна.
По-прежнему под замком, босиком и почти голышом, но зато вооруженная новым чудесным знанием.
Вот, как я могу, оказывается! Неслабый трюк, однако!
Балую себя вкусненьким – представляю, как мерзкий Валентин лезет ко мне со своими гнусными желаниями, а я всю эту дрянь аккуратно разворачиваю – и на него, на него! Ату его! Фас!
Может, Валек тогда сам себя задушит в объятиях? Или превратится в растение, как Нарцисс?
«Да пребудет с нами сила!» – азартно шепчет внутренний голос, подбивая меня на продолжение экспериментов, для чего необходимо каким-то образом подзаправиться.
Похоже, эмпат я талантливый, но, к сожалению, дикий и необученный. Действую по наитию, спонтанно и, вероятно, нелучшим образом. Как обезьяна, которая колет орехи мобильником – видела я как-то раз такую сценку по телевизору. А я на защиту от одной тупой злобной бабы ухнула все резервы своей персональной системы ПВО!
– Но ведь существуют, наверное, способы быстро восстанавливать подорванные экстрасилы? – конструктивно мыслит мой внутренний голос.
Отвергаю предложение для пробы сунуть пальцы в розетку, которой, впрочем, не вижу, и зеваю, как бегемот.
Ничего не могу, даже думать, строить планы и тревожиться.
Спать.
Спать…
Сплю.
В глубине море синее, а если посмотреть вверх, то серебряное, и светлобрюхие быстрые рыбки на этом фоне почти незаметны. Их перемещения оставляют на плотной коже воды тонкие длинные шрамы вроде реактивных следов самолетов. Небо-море надо мной все иссечено пересекающимися полосами и напоминает решетку.
