И вот сейчас Алена не без некоторого волнения пришла в эту цитадель удовольствий и здоровья. Сейчас ей придется допрашивать людей, которые были ей хорошо знакомы, с некоторыми даже ее связывали дружеские отношения. Как она справится с этим делом? Ведь одно дело – когда беседуешь с посторонним человеком. Тут можно и приврать для того, чтобы вызвать его на откровенность.
– А с друзьями так не получится. Они знают, кто я и вообще все про меня знают. А я знаю, кто они. И знаю, какие вопросы могут их обидеть. И все равно, если понадобится, эти вопросы я им задам.
В водолечебнице было два администратора – Таня и Наташа. С Таней у Алены сложились теплые и даже доверительные отношения – они были одного возраста и образования, а Наташа была полной противоположностью. Алене много раз докладывали, что Наташа грубо разговаривает с посетителями, позволяет себе отпускать шуточки в их адрес. Может быть, и ничего обидного, но все же такое поведение недопустимо на работе.
Алена не один раз беседовала с Наташей, упрекая в легкомыслии, но та лишь хлопала в ответ глуповатыми круглыми глазами:
– Да что я такого сказала-то, Алена Игоревна? Ну, круглая у нее попа, словно яблоко. Так ведь это же не обидно. И потом, я ведь тихонечко сказала! Почти никто и не слышал. Два-три человека, что рядом стояли, они же не в счет!
– Все равно. Ты на работе и должна выполнять свои должностные обязанности. Обсуждать внешние данные посетителей ты не должна.
Наташа клялась, что она все поняла, что больше не будет, некоторое время все было тихо, а потом ее простецкая натура брала верх, и она снова срывалась. Алена давно бы уволила глупую девицу, но дело в том, что мама Наташи и была тем самым знаменитым костроправом, к которому народ стекался со всех сторон и ехал из самых дальних уголков.
Екатерина Павловна имела два диплома о высшем образовании, почти тридцать лет врачебного стажа и к тому же считалась экстрасенсом. Запись к ней велась на много месяцев вперед. Никогда в жизни эта женщина не поехала бы в «Дубочки», если бы не ее дочь. Наташа страдала аритмией, головокружениями и еще какими-то болячками. И ей была рекомендована жизнь на свежем воздухе, которого в «Дубочках» было сверх всякой меры.
Таким образом и удалось заполучить водолечебнице свою знаменитость. Так как мать считала, что сидеть без дела дочери тоже не следует – от безделья болячки могут только умножиться, то она велела ей работать. Поскольку идти на тяжелую работу дочери было нельзя, а какой-то специальности она обучаться не хотела, мать решила пристроить ее администратором в лечебницу.
– Фамилию пациента, процедуру и время ее проведения записать – много ума не нужно.
Но даже в таком нехитром деле Наташа умудрялась наделать кучу ошибок. Особенно много их было поначалу, тогда Алена просто за голову хваталась. Потом Наташа освоилась, ошибок стало меньше, но и теперь нет-нет да Алена вздыхала про себя: все в девушке было бы прекрасно, если бы только была она чуть поумней и посообразительней.
– Хоть бы она уж замуж вышла. Детей бы нарожала, глядишь, про работу и думать бы забыла.
До мужчин Наташа была охоча, но тут опять выступала властная мама, которая твердо заявляла, что абы кому она свое сокровище не отдаст.
К облегчению Алены, за стойкой сидела Таня. Приготовившаяся к трудному разговору с Наташей, которая опять станет хлопать круглыми глазами и таращиться на хозяйку, словно не понимает ни единого слова из того, что та говорит, Алена радостно воскликнула:
– Танюша! Ты себе не представляешь, как я рада тебя видеть!
– Приветствую вас тоже, Алена Игоревна.
И Таня приветливо улыбнулась хозяйке.
– А разве сегодня твоя смена? – спросила у нее Алена.
– Нет, но Наташа попросила меня подменить ее.
– А сама почему не может? Заболела?
Здоровье у Наташи, как уже говорилось, было не ахти, так что вопрос Алены не удивил Таню. Но вместо ответа она так хитро улыбнулась, что Алена невольно заинтересовалась:
– Что? Говори скорее!
– Любовь у нашей Наташи появилась.
– Любовь? – изумилась Алена и тут же поинтересовалась: – И что же Екатерина Павловна говорит по этому поводу?
– Молчит. Думаю, что ей жених по нраву, потому что обычно она Наташку быстро к порядку призывает. А тут помалкивает. А Наташка от материнского попустительства совсем совесть потеряла. Как ее ни спросишь, все она на работу выйти не может. За последние две недели, она, дай бог, три дня отработала.
– Значит, и у нее тоже любовь? – задумчиво произнесла Алена.
– А у кого еще? – удивилась Таня.
Так как Алена молчала, не желая выдать тайну Натальи Кирилловны, тайну, которую она и сама еще толком не раскусила, Таня вздохнула и прибавила:
– У меня вот все по-прежнему. Муж, дом, семья, работа. Может, у вас?
– У меня? – изумилась Алена. – Почему у меня?
– Говорят, вы свели с ума начальника охраны нашего поместья.
– Ваню?
– Будто бы он потому и жениться ни на ком не может, что ему никто, кроме вас, не нужен. И мол, вы сами ему такое условие поставили, чтобы он не женился.
– Ты от кого такое слышала? – невольно ахнула Алена, уже догадываясь, откуда ветер дует.
Эта сплетня была вполне в духе тетки Веры. Уж чего-чего, а фантазии ей точно было не занимать. Тетка Вера была из породы таких сказочниц, что могла из крохотного просяного зернышка вырастить целую финиковую пальму, да еще чтобы финики росли на этом чудо-дереве уже высушенные и разложенные в аккуратные деревянные упаковочки.
– Вы не думайте, я ни одного раза не поверила, будто это правда.
– Слышала-то от кого? – настаивала Алена.
– Говорила всю эту галиматью у нас одна женщина. Ваша знакомая.
– Тетка Вера, так ведь?
– Да, она.
– И когда ты услышала эти сплетни впервые?
– Ну… около недели назад… вроде того.
– Неделя!
– Простите, Алена Игоревна, я не хотела даже слушать, что эта баба про вас плетет. Но она продолжала со всеми клиентами шушукаться! Я попыталась поговорить с ней, чтобы она не болтала про вас ерунды, а то я вам пожалуюсь. Вроде бы она притихла. Но я все равно замечала, что она время от времени о чем-то шушукается с другими посетительницами и с персоналом.
– И что же ты не пришла ко мне? Не рассказала, что про меня такие гадости говорят?
– Я… я побоялась. Побоялась вас расстроить. И потом… Ну, это же явная нелепица, кто в такое может поверить?
– Боюсь, что очень многие.
– Только не я! – пылко воскликнула Таня. – И все те, кто вас хорошо знает, сразу скажут, что это – грязные враки.
– Спасибо тебе, – расчувствовалась Алена. – Это действительно грязные враки!
