– Вот и отлично, Гром. Я уверен, что ты справишься!
– Если бы еще и я был в этом уверен…
– Ну, не кисни. Ладно, давай, удачи тебе!
– И вам удачи, Игорь Васильевич.
В трубке зазвучали короткие гудки. Громов вернул телефон законному владельцу и медленно пошел к своему байку. Ему было о чем подумать.
Глава 31
Немая сцена возле микроавтобусов зверинца продолжалась недолго. Осознав, что сказала Гюрза, Крученый совсем взбеленился. Он рвался вперед как бешеный, на губах проступила пена, пачкая бороду. Удерживали его уже вчетвером, да и то с огромным трудом. Владелец зоопарка вел себя более спокойно, но не слишком умно. Он постоянно отпускал в адрес противника язвительные реплики, чем только подогревал ярость Крученого. Зрители откровенно веселились, из толпы раздавались крики, призывающие байкеров отпустить товарища. Кто-то уже даже предлагал делать ставки на то, вырвется Крученый или нет. Так прошло минуты три. Постепенно напор Сибагатурина стихал – он просто выбился из сил. Теперь байкер не столько рвался, сколько изрыгал ругательства и угрозы. Борис Иванович в долгу не оставался, но чувствовалось, что затянувшаяся перепалка ему уже поднадоела. Удерживало его только то, что невозможно было отступить без урона для чести. А на глазах своих подчиненных он этого себе позволить не мог.
– Так, что здесь происходит? – Сквозь толпу пробился пограничник в российской форме с капитанскими погонами. – Что за шум, а драки нет?
– Это вы, товарищ капитан, просто опоздали, – отозвался кто-то из толпы зрителей. – Драка была, просто уже кончилась.
Лицо капитана стало немного серьезнее.
– Что случилось-то?
Крученый, не обращая внимания на появление нового действующего лица, продолжал материть своего противника. Борис Иванович оказался умнее. Он повернулся к пограничнику, вытащил из кармана паспорт и протянул ему:
– Я Борис Иванович Лебедев. Еду со своим зоопарком на Украину. Этот тип, – Лебедев ткнул большим пальцем себе за спину, – сначала хулиганил, дразнил моих животных. Потом напал на меня.
– Убью, сука!! – рявкнул Крученый. Правда, голос его звучал уже довольно тихо – то ли байкер немного успокоился, то ли просто глотку сорвал.
– Что, вот так, ни с того ни с сего набросился? – недоверчиво поднял брови пограничник. – Безо всякой причины?
– Ну, не совсем без причины. – Лебедев улыбнулся. – Но я не уверен, что об этом стоит рассказывать…
– Нет уж, вы расскажите, – решительно потребовал капитан. – Здесь приграничная территория, у меня широкие полномочия. Вполне могу вас обоих задержать. Так что вам же будет лучше, если у меня не останется вопросов.
– Мне-то не жалко, – хмыкнул Лебедев. – Понимаете, я познакомился здесь с девушкой, Надей ее зовут. Он, кажется, считает ее своей…
– Заткнись, урод! – Крученый рванулся с новой силой, так, что байкеры его едва удержали.
– Продолжайте, – с непроницаемым лицом кивнул Лебедеву капитан.
– Что тут продолжать. Все, наверное, и так ясно. Мы с ней поболтали, потом она предложила уединиться. И в самый интересный момент этот кадр заглянул в окно автобуса.
Пограничник не сдержал улыбки. В толпе зрителей многие откровенно заржали. На Крученого смотреть было страшно – не лицо, а обезьянья морда. Глаза выпучены, борода, забрызганная пеной, торчит клочками, из горла какой-то невнятный рык раздается.
– Драка была? – справившись с собой, спросил капитан.
– Так, немного помахались, – небрежно ответил Борис Иванович.
– А девушка где?
Лебедев оглянулся, отыскал взглядом Гюрзу, которая стояла, опершись спиной на один из микроавтобусов, и, судя по всему, получала от происходящего массу удовольствия.
– Вон она, – сказал владелец зверинца.
– Так все было? – спросил пограничник.
Гюрза кивнула.
– Все добровольно, никакого принуждения?
– Абсолютно никакого.
– У вас никаких претензий нет? – Капитан снова повернулся к Лебедеву.
– Какие у меня-то могут быть претензии, – усмехнулся тот. – Я этому типу рога наставил, а не он мне!
– Убью! На коленях стоять будешь, сапоги мне лизать! – заорал Крученый.
– Вы бы вели себя потише, – брезгливо сказал ему пограничник. – Если не знаете, то напомню – в Уголовном кодексе России есть статья за угрозы убийством.
Крученый не ответил, только тяжело дышал, как загнанная лошадь.
– В общем, никто не пострадал, никаких претензий ни у кого нет, – подытожил капитан. – Значит, можно никого не задерживать и милицию не привлекать. Отлично!
Он уже собирался уходить, но Лебедев подошел к нему, придержал за рукав.
– Товарищ капитан, у меня к вам одна просьба.
– Да?
– Разрешите нам без очереди через переход пройти. Сами понимаете, этот тип не уймется. Я его, конечно, не боюсь, но зачем лишние проблемы и мне, и вам? Я ведь так понимаю, этот участок границы – ваша зона ответственности?
– Ну, можно и так сказать.
– Зачем вам здесь лишние инциденты? Пропустите без очереди, капитан, я не останусь в долгу. – И Лебедев как бы невзначай похлопал себя по карману.
Вообще-то, когда у перехода бывали большие очереди, капитан получал таких предложений не меньше пятидесяти в день и, как правило, отказывался от взятки. Не из-за особо высокого морального облика, а по чисто прагматическим соображениям. Если бы он стал ни с того ни с сего пропускать кого-то вне очереди, то остальные водилы устроили бы такой скандал, что мало бы не показалось. В общем, не стоила овчинка выделки. Но сейчас дело было другое. Все видели, что создалась острая конфликтная ситуация, так что его решение удалить одного из участников ссоры ни у кого удивления не вызовет. Поворчат немного, да и успокоятся.
– Думаю, это возможно, – кивнул капитан.
Вывести микроавтобусы с клетками из общей очереди оказалось не слишком просто, но примерно за полчаса капитан и Лебедев справились. Реакцию водителей прочего транспорта пограничник предугадал совершенно точно – по-настоящему сильно никто не возмущался. Никто – кроме Крученого. Его, продолжающего материться и брызгать слюной, серпуховцы с трудом оттащили к байкам и держали еще минут пятнадцать, пока он более-менее не успокоился. Правда, и после этого Сибагатурин то и дело порывался вскочить и кинуться разбираться с Лебедевым, но теперь его хоть и с трудом, но удавалось удержать словами – не в последнюю очередь и потому, что он просто сильно устал.
– А где Гюрза? – спросил он, наконец перестав материться.
– Хрен ее знает, – отозвался Тяпа. – Когда погранец подошел, там была.
– Это я помню, – кивнул Крученый. – А потом?
