Глава 4
МУЖЧИНА В ЧЕРНОЙ ТРОЙКЕ
Сара приехала чуть свет. Спали все, кроме Логинова, который в это время уже брился в ванной, напевая себе под нос.
– Игорь, прости меня ради Бога, но мне позарез нужна твоя гражданская жена, любовница, подруга и товарищ. – Сара разулась в прихожей и, шурша кожаной узкой юбкой, обтягивающей ее стройные бедра, прошла на кухню. – Знаешь, от кофе я бы не отказалась. Что, Соня еще спит?
– Сара. Будь другом, включи сама кофеварку… Что касается остального, то могу сказать тебе одно: там на столе под салфеткой лежит нечто совершенно потрясающее, ореховое и сладкое… Называется как-то по-грузински, звучит как «халва» или что-то в этом роде…
– Ладно, уговорил… Кстати, а что это за отвратительные желтые штиблеты, которые я заметила в прихожей? Это твои?
– Нет, это Сергея Сапрыкина.
– Так он что, здесь?
– Да, они спят в Сониной каморке. Мы вчера вернулись чуть живые, а приехали, поужинали и расслабились…
– Ну прямо шведская семья! – всплеснула руками Сара. Вечно молодая, черноволосая, яркая и всегда подтянутая, роскошная и непредсказуемая, Сара могла бы продать свою умную голову за миллиард долларов, никак не меньше. Но пока она носила ее на своих плечах. Самыми ее близкими людьми последние три года были именно Наталия с Логиновым, да еще, пожалуй, сестра Майя, которая вот уже два года как жила в Израиле и даже, кажется, собиралась пойти служить в израильскую армию. – Или коммуна. Ты как считаешь?
– Да никак… Мне вот нужно подправить виски, а так не хочется будить Наташу…
– Придется… Виски! А то, что я пришла по ее душу, уже не в счет?!
Наталия в пижаме прошмыгнула мимо Сары, даже не заметив ее.
– Игорь, перехвати ее на повороте, – попросила Сара, скрываясь в кухне, – а то у меня здесь кофе…
– Сара! На ловца и зверь бежит. А ведь ты зверь, Сара, еще какой зверь… Я обожаю тебя, зверюга… – Наталия обняла подругу. – Могу побиться об заклад, ты пришла из-за Бартоломей, так?
Наталия после душа, но продолжая оставаться в байковой пижаме в розовый и зеленый цветочек, сидела за столом и пила уже вторую чашку кофе. Сара изучала квадратики ореховой пахлавы.
– Правильно. Весь город только об этом и говорит. Я Анжелику вот буквально на днях видела… Кто бы подумал… Послушай, так скоро у меня и клиенток не останется. Как только у кого денежки заводятся, так сразу можно заказывать хрустальный гроб…
– Знаешь, я бы на твоем месте подумала: может, тебе действительно стоит продать свой косметический салон и купить похоронное бюро, которое будет делать инкрустированные гробы, мраморные десятиметровые памятники, бальзамировать покойников и даже делать им пластические операции, я не говорю уже о гриме и гелевых ваннах…
– Ты что, на ночь много ела? Плохо спала и теперь говоришь мне такие жуткие вещи! Какое еще похоронное бюро?
– А ты подумай сначала. Больше того, ты можешь купить похоронное бюро, не расставаясь с косметическим салоном. Просто трави постепенно всех своих состоятельных клиенток цианидом или классикой – мышьяком, сама же и похоронишь их, да еще и заработаешь на этом кучу денег… А когда все население нашего города вымрет, переедешь в Москву. Это большой город, работы хватит на всю оставшуюся жизнь…
– Игорь, она что – заболела?
– Да нет, просто ей скучно. Во всяком случае, она так говорит. Ну все, мне пора… Счастливо оставаться.
Логинов ушел.
– Ты говорила с Ильей Владимировичем? – уже совершенно другим, более серьезным голосом спросила Наталия. Визит Сары подействовал на нее, как шампанское в шесть утра: оглушительно и радостно.
– Не то слово! Он сам ко мне приехал вчера вечером. Боже, Наташа, ты бы видела его… Он постарел сразу лет на двадцать…
– А сколько ему, кстати, лет?
– Тридцать пять.
– Как это – тридцать пять? Может, мы говорим о разных людях?
– Бартоломей Илья Владимирович у нас в городе один. Он генеральный директор фирмы «Царь», занимающейся царицынскими мясопродуктами. У него погибли жена и дочь. Разве ты ничего об этом не слышала?
– Слышала. И даже видела. Просто тебе не кажется, что он слишком молод для такой взрослой дочери?
– Он младше Анжелики на семь лет. Когда он женился на ней, у нее уже была маленькая, кажется, трехлетняя дочь.
– Вот теперь понятно. Мы остановились на том, что он приехал к тебе… Он жаждет отомстить убийце?
– Не знаю, как насчет мести, но он хочет знать, кто это сделал. И готов заплатить любые деньги…
– Вот это уже разговор. Ты ему рассказала обо мне?
– Он знал. Ему уже сказали. Люди из нашего клана должны помогать друг другу.
– Из какого еще клана? – Наталия подняла брови: снобизм Сары всегда вызывал у нее приступ смеха.
– Клана имущих. И брось притворяться. Ты не можешь отрицать, что наше общество делится на несколько слоев. Это нормально. Это естественно. Так все и должно быть. Умные люди должны жить хорошо. Они просто обязаны жить в богатстве, чтобы подавать пример малоимущим…
– …Даже если эти деньги нажиты хулиганскими методами?
– Ты кого имеешь в виду?
– Да хотя бы нас с тобой.
– Неправда, ты имеешь в виду прежде всего меня. Но те жалкие проценты, которые я имею с нашего с тобой общего дела…
– Сара, речь идет не о процентах, и ты прекрасно меня понимаешь. Давай не будем впадать в маразм – беседы на эти темы довольно часто кончаются кровопролитием. Это извечная тема всех времен и народов. Ты мне лучше скажи, где и когда я могу увидеть Бартоломея. Тем более что с его женой и падчерицей я имела несчастье встречаться вчера в морге… Пренеприятное, скажу я тебе, зрелище.
На кухню вошла заспанная Соня.
– Соня! – громко приветствовала ее Сара, чуть ли не поднимаясь со стула. – Ты должна потребовать от своей скупой хозяйки прибавки жалованья. То, что я сейчас съела, ореховое и рассыпчатое, было просто верхом кулинарного творчества… – И тут же, обращаясь к Наталии: – Сегодня у меня в двенадцать. А мне пора. Спасибо за кофе.
Когда Сара ушла, на кухне появился еще более заспанный, чем Соня, Сапрыкин. Вид у него был более чем смущенный.
– Надеюсь, что скоро я заберу отсюда Соню. – Сергей извинялся всем своим видом, чем рассмешил и Наталию, и саму Соню. – К тому же спать на ее крохотном диванчике, скажу я вам, целое испытание.
– Сережа, ты садись завтракать, а я тебя порасспрашиваю, идет?
– Идет. Только поскорее, а то я и так опаздываю.
– Формуляры у тебя? Или ты их уже сдал?
– Да кому они нужны… У меня, в кармане куртки. Постой, я сейчас принесу.
