Я кивнула, она вскипятила воду и за разговором намолола кофейных зерен.
— Так что же вам удалось узнать?
Я кратко изложила рассказ Мишель.
— Гм-м, — произнесла Джоанна. Она не казалась особенно смущенной. Налила кофе в две кружки, снова села за кухонный столик напротив меня. — Итак, что вы чувствуете после своей проделки?
Я отхлебнула кофе.
— Все еще пытаюсь навести порядок в голове... Опустошение. Это одно из ощущений.
Джоанна недоверчиво посмотрела на меня.
— Правда?
— Конечно.
Она прикурила очередную сигарету.
— Разве это как-то отличается от того, что вы прочли в газете? Если исходить из того, что рассказали вы, я бы все равно оправдала Адама. Меня удивляет, что все это вообще дошло до суда.
— Мне нет дела до юридических тонкостей, Джоанна. Меня волнует то, что произошло. Что могло произойти.
— О, ради Бога, Элис, мы же взрослые женщины. — Она долила себе кофе. — Видите ли, я не считаю себя особо неразборчивой в связях... Да и никто таким себя не считает, не так ли? Но мне приходилось спать с мужчинами, чтобы только от них отделаться или потому, что они были очень настойчивыми. Я занималась сексом по пьянке с теми, с кем в трезвом виде никогда бы этого не сделала. Делала это без особого желания и сожалела на следующее утро или через десять минут. Раз или два я так унизила себя, что меня потом тошнило. С вами такого не было?
— Бывало порой.
— Я хочу сказать, что многие из нас побывали в том сереньком местечке и позабавлялись с тем, чего в действительности хотели. Я знаю, это непросто, но должна сказать, что это вовсе не то же самое, когда мужчина залезает к тебе в окно в маске и с ножом.
— Мне жаль, Джоанна, но я никак не могу с этим свыкнуться.
— А вам и нет надобности привыкать к такому. В этом все дело. Видите ли, я не знаю, что у вас с Адамом. Как вы познакомились?
Ну, скажем, это было не совсем как за чаем у священника и вполне в духе Джейн Остен.
— Этого довольно. Когда я впервые увидела Адама, он был грубым со мной, колким, неразговорчивым. Подозреваю, что его поведение было комбинацией из отсутствия интереса ко мне, подозрительности и презрения, и меня это возбудило. Он сексуален, не так ли?
Повисла тишина, и я не пыталась ее нарушить.
— Ну, я права или нет?
— Он мой муж, — процедила я.
— Ради всего святого, Элис, не изображайте передо мной Деву Марию. Этот человек сам по себе грандиозен. Он спас почти всю экспедицию. Клаус рассказывал мне про его жизнь. В шестнадцать лет он бросил Итон и отправился в Альпы. Мотался там два года, пока не нашел своего пути в Гималаи, где многие годы провел в скитаниях и восхождениях. Как вы посмели обнаружить этого мужчину раньше меня?
— Я знаю все это, Джоанна. Для меня потрясение обнаружить другую сторону его натуры.
— Какую другую сторону?
— Ну, то, что он может быть жесток, опасен.
— Он бывал с вами жесток?
— Ну, знаете... — Я пожала плечами.
— О, вы хотите сказать, приятно жесток.
— Не уверена, что «приятно» — верное слово.
— М-м, — одобрительно, почти плотоядно произнесла Джоанна. — У вас проблема.
— У меня проблема?
— Вы влюбились в героя, неординарного мужчину, который не похож на других, о ком мне доводилось слышать. Он странный и непредсказуемый, и мне кажется, временами вам хотелось бы, чтобы он был каким-нибудь адвокатом, который приходит домой на обед в шесть тридцать, и чтобы были нежные объятия, и чтобы обычная поза раз в неделю. С кем у вас была предыдущая связь?
— Я оставила ради Адама одного человека.
— Каким он был?
— Хорошим. Но не тем адвокатом, о котором вы только что говорили. Он был остроумным, внимательным, мы были друзьями, у нас были общие интересы, нам было хорошо вместе. Мне нравилось спать с ним.
Джоанна перегнулась через стол и внимательно посмотрела на меня.
— Скучаете по нему?
— С Адамом все по-другому. Мы не «делаем что-то вместе», как я привыкла с другими парнями. Мы никогда не бываем... просто вместе, как было с Джейком. Все это так... страстно, от этого по-своему устаешь. И секс... это, конечно, прекрасно, но тоже беспокоит. Тревожит. Я уже не знаю, по каким правилам мы играем.
— Вы скучаете по Джейку? — снова спросила Джоанна.
Это был вопрос, который я сама себе никогда не задавала.
У меня практически не было времени, чтобы задаваться им.
— Нет, — услышала я собственный голос.
Глава 23
Была середина марта, почти наступило британское лето. Во всех парках расцвели крокусы и желтые нарциссы, лица на улицах просветлели; с каждым днем солнце поднималось все выше и выше. Джоанна Нобл была права. Я никогда не узнаю, что происходило в прошлом. У всех свои тайны и скелеты в шкафах. Нет ни одной жизни, которой не коснулся бы стыд. Лучше пусть темное остается во тьме, где оно может зажить и стать незаметным. Лучше забыть о муках ревности и параноидальном любопытстве.
Я понимала, что Адам и я не сможем провести остаток жизни, отгородившись от мира и изучая тела друг друга в странных темных комнатах. Мы должны были понемногу впускать к себе мир. Всех друзей, которых мы игнорировали, родственников, от которых мы отказались, обязанности, которые мы отложили в сторону, фильмы, которые мы не посмотрели, газеты, которые нам не удалось прочесть. Мы должны были вести себя немного более похоже на нормальных людей. Поэтому я стала ходить в магазины и купила себе кое-какую новую одежду. Я ходила в супермаркет и покупала обычную еду: яйца, сыр, муку и что-то еще. Договаривалась о встречах, как в прошлой жизни.
— Завтра я с Полин иду в кино, — сказала я Адаму, когда тот вошел.
Он поднял брови:
— Зачем?
— Хочу повидаться кое с кем из друзей. И я подумала, мы могли бы пригласить кого-нибудь к нам на обед в субботу.
Он пытливо посмотрел на меня.
— Я думала пригласить Сильвию и Клайва, — упорно продолжала я. — А как насчет того, чтобы позвать Клауса или Дэниела и, может быть, Дебору? Или кого ты захочешь?
— Сильвия, Клайв, Клаус, Дэниел и Дебора? Здесь?
— А что тут странного?
Он взял мою руку и стал вертеть обручальное кольцо.
— Зачем ты это делаешь?
— Что делаю?
— Ты знаешь.
— Не может быть только... — Я подбирала слово. — Страсть. Нам нужна обычная жизнь.
— Почему?
