Залесхофф погрозил мне пальцем.
— Я знаю о нем. Скажите, когда хватит.
— Хватит!
— Готов поспорить, он предостерегал вас, чтобы вы не общались со мной.
— Примерно так.
— Ну, ваше здоровье.
— Будьте здоровы.
В комнату вошла девушка с подносом, в центре которого помещалась большая медная кастрюля.
— Будете настоящий гуляш с паприкой, господин Марлоу?
— С удовольствием.
— Отлично, потому что я приготовила гуляш.
— Любопытно, — проворчал Залесхофф, — что бы ты делала, ответь он, что не переваривает гуляш. Наверное, открыла бы другую банку…
Трапеза продолжалась под перекрестным огнем шутливой перебранки. Совершенно очевидно, спектакль разыгрывался в мою честь, однако постепенно я начал получать от него удовольствие. Гуляш был вкусный. Общество Залесхоффа и его сестры приятно возбуждало. Впервые после отъезда из Англии окружающая обстановка не вызывала у меня раздражения. Согретый заполнившим желудок гуляшом, я вкратце рассказал о вечере, проведенном с генералом и мадам Вагас. Нас можно было принять за трех добрых знакомых, обсуждающих четвертого. Затем атмосфера внезапно изменилась. Причем в худшую сторону.
Я непринужденно подшучивал над Риккардо и ладаном. Хозяева смеялись. Потом небрежно упомянул о записке, вложенной мне в руку мадам Вагас, и поделился своими соображениями о психическом состоянии женщины.
Эффект от моих слов превзошел все ожидания. В комнате воцарилась тишина, словно кто-то выключил громко оравшее радио.
— Как вы сказали, что там было в записке? — Голос Залесхоффа звучал неестественно спокойно. Девушка не отрывала взгляда от тарелки.
— Она у меня в кармане, можете взглянуть, если хотите. Но зачем? Что случилось? Неужели вы воспринимаете ее всерьез?
Залесхофф молча прочел записку и, пожав плечами, вернул мне.
— Нет, я не воспринимаю ее всерьез. Выходка злобной женщины. Я вообще не обратил бы на нее внимания, если бы не одна деталь.
— Какая?
— Утверждение очень близко к истине.
Я смотрел на него во все глаза.
— Но Фернинг попал под машину!
— Фернинга, — твердо сказал Залесхофф, — убили.
— О чем вы, черт возьми?
— О Фернинге.
Я встал из-за стола.
— Послушайте, Залесхофф, вы угостили меня вкусным ужином, и до сих пор я получал удовольствие. Но должен вам честно признаться…
Он не дал мне закончить:
— Сядьте, Марлоу. Пора нам с вами немного поговорить по душам.
— Я не…
— Сядьте! — Залесхофф повысил голос.
— Да, господин Марлоу, — сказала девушка, — садитесь, пожалуйста. А то заработаете несварение желудка. Выпейте еще виски.
— Я не хочу виски, спасибо, и я не сяду. — От раздражения меня пробирала дрожь.
— Отлично! — прорычал Залесхофф. — Можете стоять. Главное, выслушайте меня.
— Слушаю.
— Хорошо. Я не знаю, то ли у вас на глазах шоры, то ли вы просто глупы. Но позвольте вам заметить, что итальянскому представителю станкостроительной компании «Спартак» из Вулвергемптона пора бы уже задать себе кое-какие вопросы.
— Например?
— Проклятие! — взорвался он. — Послушайте, вы тут уже десять дней. У вас отобрали паспорт и обязали еженедельно являться в полицию, как освобожденного условно преступника. Вам это не кажется немного странным? Вашу почту вскрывают, а ваш помощник Беллинетти следит за вами с момента приезда. Я знаю, потому что наблюдал за ним. Вам это ни о чем не говорит? Более того, человек, называющий себя югославским генералом, сделал вам в высшей степени сомнительное предложение. И, зная все это, вы собираетесь уйти? — Его подбородок выдвинулся вперед, словно таран. — От меня! Единственного, кто в состоянии вам объяснить, что все это значит.
Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга.
— Ну? — спросил я. — И что все это значит?
Залесхофф хлопнул в ладоши.
— Ага, уже лучше. Теперь, ради всего святого, выпейте еще.
— Хорошо.
— И не делайте вид, — раздраженно прибавил он, — будто я предлагаю вам проглотить синильную кислоту.
— Прошу прощения. Только учтите, к разговорам об убийстве я отношусь серьезно.
— Не обращайте на него внимания, — сказала девушка.
— Тихо! — прикрикнул Залесхофф. Потом повернулся ко мне. — А теперь, господин Марлоу, — продолжил он с обезоруживающей любезностью, — вы готовы услышать новые факты?
— Готов.
— Тогда вот вам номер первый. Вчера вечером человек по фамилии Вагас сделал вам предложение. Он сказал, что действует по поручению югославского правительства и что оно готово платить вам за подробную информацию о станках компании «Спартак», поставляемых на итальянские заводы. Так?
— Более или менее.
— Вероятно, он выражался не столь откровенно. Пространно рассуждал о том, что это рутинная разведывательная деятельность и что риска почти никакого. Вы должны всего лишь передавать ему документы, за что будете получать деньги. Правильно?
— Правильно.
— Хорошо. То же самое, Марлоу, он говорил Фернингу девять месяцев назад. Фернинг…
— Минутку! Вам об этом сообщил сам Фернинг?
Залесхофф нетерпеливо покачал головой:
— Я ни разу не разговаривал с Фернингом.
— Но вы сказали…
— Что знал его. Верно. Точно так же, как я знаю президента Соединенных Штатов.
— Тогда откуда вам известно, что говорил Вагас?
— Не важно, откуда я это знаю, — задиристо возразил он. — Важно, что знаю. Слушайте дальше.
— Хорошо.
— Фернингу Вагас предложил то же самое, что и вам. Я пока не знаю, что вы ответили генералу. Но Фернинг, идиот, клюнул. Некоторые парни, похоже, не понимают, что предложение получать деньги просто так — это наживка, к которой обязательно прикреплена леска. К несчастью для Фернинга, леска оказалась стальным тросом. Дело в том, что за свои две тысячи лир в месяц Вагас хотел получить гораздо больше, чем обзор контрактов компании «Спартак». Кстати, история о том, что деятельность «Спартака» в Италии представляет интерес для иностранных держав, вполне правдоподобна; такую информацию все равно нужно где-то собирать. Однако для Вагаса это всего лишь килька, на которую он рассчитывает поймать большую рыбу. — Залесхофф умолк. — Понимаете, Марлоу, насколько ценным для таких людей, как Вагас, может оказаться человек, занимающий вашу должность?
— Понятия не имею, о каких людях вы говорите.
